Оказавшись на крыше, Темьян затылком уловил какое-то движение. Глаза Паука безошибочно определили: добыча! Опасность и добыча!

Резко повернув голову, Темьян увидел на площадке возле печной трубы стрелка с арбалетом, который торопливо целился в него. До арбалетчика было шагов шесть-семь вверх по достаточно крутому наклону крыши. Урмак по-прежнему стоял на четвереньках вполоборота к стрелку. Палец арбалетчика уже нажимал на спуск, когда Темьян взвился вперед и вверх в немыслимом паучьем прыжке, разворачиваясь в воздухе. Одним скачком преодолев все расстояние, он сбил арбалетчика с ног и резким поворотом рук сломал ему шею. Вид поверженной добычи вырвал из его уст глухое рычание и желание вцепиться в теплую человеческую плоть, чтобы, по обычаям урмаков, испробовать горячей крови. Но человеческое начало, подпитываемое розовым нефритом, возобладало, погасив позыв, и Темьян с досадой покрутил головой – невозможность полного перевоплощения очень утомляла и вызывала сильное раздражение.

На крыше появился Миссел. Окинув взглядом труп и стоящего рядом на четвереньках урмака, он сразу все понял и сочувственно сказал:

– Тебе необходимо сделать хоть глоток, парень. Иначе, сдерживаясь, ты рано или поздно сойдешь с ума.

Темьян поморщился от отвращения, понимая, что волшебник прав: если урмак не прибегал к вариации, он мог годами жить, не нуждаясь в человеческой крови, но, принимая личину Зверя и обретая его силу, обязан был следовать до конца образу Охотника. А Темьян уже второй раз вызывал дух своей иной ипостаси (первый раз – во время драки в таверне – Барса), второй раз начинал Охоту и получал Добычу, но не доводил обряд до конца. Темьян еще раз посмотрел на убитого и понял, что нет, не сможет. Не сейчас.

– В следующий раз обязательно! – пообещал себе и волшебнику урмак.

Миссел увидел арбалет и обрадовался:

– Темьян, ты умеешь им пользоваться?

– Умею, но стреляю не очень метко.

– Все равно возьми с собой.

Темьян снял колчан с плеча убитого и забросил себе за спину. Затем поднял арбалет, оттянул тетиву и зацепил за наводящую планку, вложил стрелу и защелкнул спуск. Арбалет был готов к работе.

Они побежали по крыше в сторону соседнего дома. Дом оказался выше на целый этаж, но, подсаживая и помогая друг другу, они забрались без особых усилий. Миновали еще несколько домов. Пару раз Темьян разряжал арбалет в появляющиеся на соседних крышах темные силуэты в сине-коричневых плащах. Одного из врагов, внезапно выскочившего из-за высокой печной трубы, зарубил мечом Миссел.

Наконец по крышам они добежали до перекрестка. Миссел глянул вниз с высоты пятиэтажного дома и обернулся к Темьяну:

– Нам бы перебраться через улицу, тогда они точно потеряют наш след. Ты сможешь сделать такой огромный прыжок?

Темьян смерил расстояние до следующего дома – шагов двадцать, не меньше. Хотя здание ниже на целый этаж, и это несколько облегчает задачу. Урмак прислушался к себе. В нем все еще бурлила «паучья кровь», требуя превращения, но розовые кандалы сдерживали ее. Темьян еще раз прикинул расстояние, и Паук в нем сказал: «Плевое дело!»

Темьян решился.

– Я прыгну, только арбалет мне станет мешать, – извиняющимся тоном сказал он.

– Я возьму его с собой. Давай колчан, меч и мешок. Да, сними куртку… ага… ботинки ты уже снял, молодец.

Урмак поспешно сбросил все лишнее. Попробовал еще глубже погрузиться в образ Паука. На всякий случай приготовился метнуть астральную паутину и побежал вниз по наклону крыши. У самого края резко повысил кровяное давление в нижних конечностях и, мощным толчком выпрямив ноги, сделал прыжок.

Он не долетел шага три, не больше. Его организм сделал невозможное – в последний момент сумел-таки выкинуть спасительную паучью нить, которая успела зацепиться за стену и приостановила падение. Притянутый паутиной к стене дома, Темьян сильно стукнулся о камень, но из последних сил сумел оттолкнуться и, спружинив, забраться на крышу. С трудом он встал на скользкий скат крыши, ноги у него дрожали. Его организм, истощенный колоссальными усилиями в борьбе с волшебным ошейником, пребывал на грани. Темьян перешел ту черту, за которой обычное «возвращение к человеку» становилось невозможным. «Паучья кровь» все еще кипела в жилах, требуя либо довершить вариацию, либо закончить обряд с помощью крови. Сделать первое мешал ошейник. Для второго требовалась Добыча.

Вскоре раздался шипящий свист рассекаемого воздуха, но волшебник оказался рядом. Посмотрев на трясущегося, словно в лихорадке, Темьяна, он озабоченно покачал головой.

– Плохо дело, парень. Ты погрузился в образ слишком глубоко и теперь не можешь выйти, да?

Темьян кивнул, клацая зубами. Говорить он не мог.

– Ладно, – сказал Миссел, – быстро одевайся, и двигаем дальше.

Темьян взялся за куртку, но никак не мог попасть в рукава трясущимися руками. Его лоб покрывала испарина, а сердце временами почти останавливалось. Волшебник молча стоял рядом и смотрел на него. Наконец Темьян справился с курткой и башмаками, действуя практически одной рукой – вторая, поврежденная магами, периодически полностью теряла чувствительность.

Они побежали по крышам. К счастью, дома стояли очень близко друг к другу, урмаку и волшебнику не пришлось больше прыгать. Темьян все чаще стал спотыкаться, два раза упал буквально на ровном месте, и Миссел помогал ему встать на ноги. Вскоре волшебник решил, что они оторвались, и скомандовал:

– Спускаемся вниз!

Он нашел печной люк и без труда взломал его. Они спустились по шаткой металлической лестнице на темный чердак. Миссел плечом вышиб дверь и первым выскочил на уходящую вниз широкую мраморную лестницу, укрытую ковровой Дорожкой, – дом оказался из богатых.