Бертуччо глумливо оскалился, демонстрируя белые зубы и обводя варягов взглядом жадным и нетерпеливым – выходи, мол, кто из вас дурнее, и дай мне с тобой разделаться!

Сухов отыскал глазами Пожирателя Смерти и позвал:

– Ивор!

Тот посмотрел в его сторону, перевёл взгляд на Пезаро – и легко встал, подхватывая оба своих меча.

– Давай, Ивор, – напутствовал друга Малютка Свен, – выпусти из этого говнюка всю вонь!

Пожиратель Смерти тонко улыбнулся и вышел на площадку, поросшую травой, что простиралась шагов на десять между коврами и платановой рощицей.

Бертуччо осмотрел Ивора удивлённо и хмуро, будто не понимая, для чего ему подсунули этого заморыша. Смеху ради, что ли? Он заворчал и качнул правым мечом.

– Врежь ему, Бертуччо! – завопил Бозон. – Врежь как следует!

– Бой до первой крови? – хладнокровно поинтересовался Олег.

– До смерти! – осклабился маркграф.

– Ладно, – пожал плечами Сухов и крикнул: – Ивор! Можешь его убить, если хочешь.

Пожиратель Смерти кивнул, не отводя взгляда от Пезаро. Выпрямившись, он скрестил перед собою оба меча и резко развёл их в стороны, приседая на широко раздвинутых ногах. Бертуччо бросился на него, обрушивая крест-накрест свои клинки, но варяга уже не было на прежнем месте. Отпрянув в сторону, Ивор совершил молниеносный выпад, нанося не смертельный, но болезненный укол.

Тосканец взревел и заработал мечами как мельница, кроя воздух по диагонали. Пожиратель Смерти метнулся к нему, выбрасывая оба меча и задерживая клинки противника, а ударом ноги поражая Бертуччо в пах. Со звенящим скрежетом разъяв мечи, Ивор мягко отпрыгнул, завертев клинками так, что лезвия слились в сверкающие круги. В этот момент он мог поразить тосканца насмерть, но не стал прерывать забаву так рано.

Пезаро издал глухой рык, к его резко побледневшему лицу вновь прихлынула тёмная кровь, затмевая зрение яростью. Он набросился на варяга, рубя одним мечом, другим отбивая удары, неожиданно меняя руку, – вот он сёк правой, защищаясь левой, а теперь била левая, отводя правой роль щита.

Ивор не стал переходить в наступление – он отступал, скользя по траве, отводя мечи Бертуччо, а своими клинками тревожа соперника – покалывая, царапая, пуская кровь по капле. Пожиратель Смерти развлекался, двигаясь ловко и гибко, по-кошачьи, нанося молниеносные удары огромной, тупой и неповоротливой мыши из рода Пезаро.

– Бей! Бей! – кричали вельможи.

– Кро-овь! – визжал Бозон. – Пусти ему кровь!

– Бер-туч-чо! Бер-туч-чо!

Но всё чаще то один, то другой тосканец впадал в растерянность, плохо понимая, что же происходит, почему их силач и задира никак не может покрошить этого задохлика Ивора, и всё больше тревожась, ибо варяг был по-прежнему бодр, с его лица не сходила лёгкая усмешечка, а вот Бертуччо взмок от пота.

– Как скачет, а? – спрашивал Свен у друзей. – Не-е, вот вернусь до дому и заведу коров. Быка куплю, самого бодливого и тупого! А чего? Имя у меня уже есть – назову быка Бертуччо!

А Бертуччо злился всё больше и больше, стервенея от неудач. И тогда он принялся обзывать Ивора, чередуя солёные выражения из местных наречий с греческими. Пожиратель Смерти тотчас же наказал грубияна – неуловимым движением он отрубил Пезаро оба уха.

– Правильно! – оценил Стегги Метатель Колец. – Так красивше!

– А ему так идёт, правда? – поделился мнением Тудор. – Башка круглее стала!

– Нос ещё торчит, – посетовал Свен, – прямо ни к селу ни к городу!

А до Бертуччо только сейчас стало доходить. Кровь заливала ему шею, растекаясь по плечам, пропитывая рубаху.

– Сдавайся, – холодно предложил ему Ивор.

– Никогда! – прохрипел Пезаро, тут же бросаясь в атаку.

Пожиратель Смерти безразлично пожал плечами – дескать, моё дело предложить, ваше дело – отказаться… Гибким, даже изящным движением он ушел с линии атаки и рубанул мечом, рассекая Бертуччо бок вместе с завязками шоссов и брэ. Штаны стали спадать, Пезаро суетливо прикрылся мечом. Внезапно клинок Ивора оказался у него между ног – перепуганный Бертуччо скакнул в сторону, запутался в шоссах и рухнул на траву. Варяги так и покатились со смеху, хлопая в ладоши, а вельможи Тосканы, как один, поднялись на колени, кто сидел, и вскочили на ноги, кто уже стоял на коленях.

Бертуччо Пезаро лежал, подтягивая к себе один клинок – другой он выронил, – и с ужасом следил за кончиком варяжского меча, подрагивавшего у его носа. В следующее мгновение Ивор отвёл клинок и отшагнул сам.

– Хватит с него, – сказал он.

– Видали?! – гордо проговорил Малютка Свен. – Даже не запыхался!

– Мог бы и сам выйти, – улыбнулся Пожиратель Смерти.

– Да ну… – отмахнулся «малышок». – У тебя терпения больше, я б его сразу зашиб – и никакого удовольствия!

Варяги загоготали, весьма довольные собой и миром.

– Убедились, маркграф? – спросил Олег, наблюдая за Бертуччо. Тот, посрамлённый, лишённый ушей, а также внутренней опоры, убредал с поляны, хромая и придерживая спадающие штаны.

Бозон Тосканский не ответил, сжимая губы в ниточку. К вечному унижению, которое он терпел от братца, теперь ещё добавился и этот позор. Как его пережить?! Способ известен – срам залечивается чьей-то смертью…

– Ладно, – громко сказал Сухов, – пора и баиньки. Пошли, Алёнка.