Это полностью противоречит некоторым из самых милых сердцу человека убеждениям, но позвольте мне вскользь заметить, что человек не является полностью разумной личностью, и, следовательно, некоторые из его убеждений до какой-то степени непременно аберрированны. Существует такая вещь, как храбрость, но не существует такой вещи, как разумность, противодействующая всему на свете.

Люди, которые боятся контроля, склонны бояться пан-детерминизма, но если они посмотрят на пан-детерминизм как на готовность начинать, изменять и останавливать любую динамику, они поймут, что человек должен брать на себя ответственность за любую динамику. Завоеватель, яростно атакуя общество, борется против ино-детерминизма. Он начинает, изменяет и останавливает что-либо по причине отсутствия у него готовности быть связанным с другими народами, другими обычаями (или оказывать им поддержку). Следовательно, его действия можно считать плохими.

Эта точка зрения подтверждается и всеми прежними религиозными учениями, но их истолковывали совершенно неправильно. Согласно этим истолкованиям, человек ни в коем случае не должен сражаться, не должен ничего защищать, не должен ничего иметь, не должен ничем владеть. Это неверно. Человек, который готов быть не только собой, но и другими личностями, другими индивидуальностями, необязательно наносит вред этим индивидуальностям. В действительности мы не можем совершенно чётко провести различие между «сам человек» и «другие», поскольку это означало бы, что этот человек цепляется за что-то, что он называет «собой», поддерживает это и защищает это, не имея готовности отождествляться с другими.

Одним из наиболее раздражающих спорщиков будет тот, кто по своему желанию переходит со своей точки зрения на точку зрения тех, кто избрал его оппонентом.

Существует важная шкала, наверху которой находится пан-детерминизм. Движение вниз по этой шкале — это не то же самое, что движение по сужающемуся пути, представляющему собой последовательность динамик, хотя, конечно, такое может иметь место. Человек может просто представить себе такую картину; его пан-детерминизм снижается, и его динамики отпадают одна за другой, пока он не опустится вниз, до первой; но эта картинка не очень- то применима на практике, и одитор её не использует.

Ниже отметки «пан-детерминизм», находящейся на вершине этой шкалы, идут «борьба», «должно и не должно случиться вновь», «исправление» и «связь». В действительности это процессы. В самом низу мы видим отсутствие готовности быть связанным с чем бы то ни было. Сразу над этим — отсутствие готовности исправлять что бы то ни было, однако в какой-то степени присутствует готовность быть связанным с чем-либо. Над этим идёт некоторая готовность быть связанным с чем-либо и исправлять что-либо, но отсутствует готовность позволять определённым вещам случаться вновь. Выше находится готовность бороться, а ещё выше — пан-детерминизм. Они расположены в таком порядке, потому что это та лестница, по которой поднимается преклир, когда ему проводят процесс определённого типа. Это что-то вроде старой шкалы эмоций, в которой по порядку шли апатия, горе, страх, гнев, антагонизм, скука, консерватизм и энтузиазм, — только в данном случае мы имеем дело со шкалой проявлений, относящихся к поведению. Человек, который не желает быть связанным с различными вещами, несомненно, очень далёк от того, чтобы обладать пан-детерминизмом, и он, определённо, не обладает даже селф-детерминизмом. Ему нужно проделать долгий путь наверх, прежде чем у него появится готовность исправлять что-либо, а в таком умонастроении он сможет заниматься исправлением в довольно широком масштабе, но у него не будет готовности или способности создавать или разрушать. Странно здесь то, что человек, не желающий быть связанным с чем-либо, способен лишь разрушать, и прежде чем человек сможет создавать, он должен подняться очень высоко по этой шкале. Фактически он должен быть наверху шкалы, возле пан-детерминизма, чтобы заниматься созданием на приемлемом уровне. Выше отметки «исправление» мы находим человека, «вмёрзшего» во множество инцидентов, которым он не даёт произойти ещё раз, и он держится за факсимиле или инграммы этих инцидентов, чтобы иметь образец, и, таким образом, знать, что именно не должно произойти. Выше этого уровня мы обнаруживаем человека, который борется (или готов бороться) почти против всего, а над этим уровнем — человека, у которого есть готовность или способность быть почти всем, и поэтому он может мирно сосуществовать с различными вещами, и ему не приходится бороться с ними. Человек, находящийся на уровне пан-детерминизма, может создавать. Человек, находящийся на уровне «связь», как я уже сказал, может лишь разрушать. Человек на уровнях «исправление» и «должно и не должно случиться вновь» прилагает колоссальные усилия (я действительно имею в виду усилия), чтобы выживать.

Давайте возьмём в качестве примера пан-детерминизма вторую динамику. Здесь мы встречаемся с такими усердными стараниями иметь ино-детерминизм, что Фрейд взял это в качестве единственного аберрирующего фактора. Это не единственный аберрирующий фактор, но, принимая во внимание то, что это желаемый входящий поток, можно считать, что это имеет (наряду со многими другими вещами) некоторое аберрирующее влияние. Давайте взглянем на это с точки зрения селф-детерминизма и пан-детерминизма. Вот индивидуум, полагающий, что он мужчина. Он считает, что может получать сексуальное наслаждение, лишь полностью оставаясь мужниной, имея половые отношения с женщиной и зная наверняка, что он не женщина. С другой стороны, мы видим женщину, которая решительно настроена быть самой собой, получать опыт, будучи самой собой, и испытывать входящий сексуальный поток со стороны мужчины. Как в случае с мужчиной, так и в случае с женщиной мы видим нежелание быть человеком другого пола. Это считается естественным, но знаете ли вы, что когда дело обстоит исключительно таким образом, когда у нас есть абсолютный детерминизм в отношении того, чтобы быть самим собой и не быть хотя бы в малейшей степени другим человеком, то вообще не существует никакого взаимообмена сексуальным удовольствием? Мы получаем состояния, называемые сатириаз [3] и нимфомания [4] . Мы получаем громадную озабоченность тем, чтобы иметь сексуальный поток.

Вероятно, единственной причиной, по которой вы вообще можете видеть вселенную, является то, что вы всё ещё желаете быть некоторой её частью. Вероятно, единственной причиной, по которой вы можете говорить с людьми, является то, что вы можете быть также тем человеком, с которым вы разговариваете. Вероятно, единственной причиной, по которой вы действительно можете позволить людям говорить с вами, является то, что вы готовы позволить другому человеку быть в какой-то степени вами, а он готов позволить вам в какой-то степени быть им. Учитывая тот факт, что само пространство — это мокап, умственное состояние, можно увидеть, что индивидуальность в какой-то степени обусловлена законом, который гласит: никакие два объекта не должны занимать одно и то же пространство. Когда мы приводим этот закон в действие, мы получаем вселенную. Пока этот закон не вступает в действие, никакой вселенной не существует, и провести совершенно чёткое различие между одним объектом и другим было бы очень трудным занятием. Две вещи могут занимать одно и то же пространство в той степени, в которой вы готовы в это поверить. Очень просто разговаривать с аудиторией, если вы вполне готовы быть аудиторией. И очень трудно говорить с аудиторией, если вы не желаете быть аудиторией. Подобным образом, очень трудно быть аудиторией. если вы не желаете находиться на сцене: Можно предположить, что человек, который испытывает сильный страх, сцены, не будет в состоянии наслаждаться игрой актеров. Так оно и происходит. Мы обнаруживаем, что человек, который находится среди аудитории и сам испытывает сильный страх сцены, — чувствует стыд и остро переживает за каждого актера, допускающего малейший промах. Другими словами, мы видим, что этот человек компульсивно пребывает на сцене, хотя он находится в числе зрителей.

Такого рода явления привели многих философов к выводу, что все мы сделаны из одного теста или что все мы одно и то же. Это очень сомнительное предположение. Процессинг достаточно хорошо демонстрирует, что на самом деле все мы — индивидуумы, что мы не являемся одним и тем же индивидуумом, и в действительности людям, считающим, что все мы один и тот же индивидуум, приходится очень нелегко. Однако все мы, очевидно, могли бы быть одним индивидуумом — по крайней мере, если бы мы были полностью душевно здоровыми.

Физическая вселенная — это что-то вроде гипнотического транса, где индивидуум считает, что он способен смотреть из различных точек. Этот иллюзорный эффект превосходно достигается за счёт того, что другие индивидуумы полагают, будто рассматривают те же самые вещи из тех точек, которые они занимают. Все мы как единицы, осознающие осознание, в основе своей различны. Мы не один и тот же «резервуар жизни», и все мы, очевидно, одарены по-разному, независимо от того, во что хотела бы верить коммунистическая партия.