– Встречается?! – потрясенно переспросила Анна Леонидовна. – В ее возрасте? Впрочем, от нее чего угодно можно ожидать… И что, хороший человек?

– Неплохой, – дипломатично отозвалась Майя.

– У него небось дети и внуки, а она им всем как добрая бабушка, так? – В голосе Анны Леонидовны ощутимо чувствовалась боль.

– Нет-нет, – поспешила заверить ее Майя, – он тоже одинокий.

– Простите, а вы Глафиру Дмитриевну откуда знаете?

И вновь эта скользкая дорожка!

– Я у нее лечусь.

– Не может быть! Она до сих пор практикует?

– Не то чтобы лечусь, – поспешила выкрутиться Майя, – консультируюсь иногда по поводу себя и сына. Знаете, Глафира Дмитриевна потрясающе ставит диагнозы!

– Да уж, – проговорила ее собеседница со странным блеском в глазах, – с чем, с чем, а с диагнозами у нее полный порядок!

Некоторое время обе женщины молча отпивали из своих чашек и доставали ложечками фрукты.

– Она ничего не просила мне передать? – с напряжением в голосе спросила Анна Леонидовна.

– Кажется, нет.

– Неужели совсем ничего?

Майя покачала головой.

– Вот удивительно! – сказала Анна Леонидовна, зачем-то резко отодвигая от себя чашку. – Просто фантастика какая-то! Мы же с ней… мы же были знакомы столько лет, и ничего не передать – ни письма, ни на словах!

Теперь Майя кляла себя за то, что не придумала для этой женщины никакой весточки от старухи.

– Я сейчас вспоминаю, – начала она, – Глафира Дмитриевна, кажется, хотела, чтобы вы ей написали.

Анна Леонидовна улыбнулась Майе – тепло и горько.

– Спасибо вам, вы добрая женщина, – только и сказала она.

Ближе к вечеру появился муж Анны Леонидовны – офицер российских ВМС. Против ожиданий Майя увидела под форменной фуражкой характерную татарскую внешность, и на нее так и повеяло историей, привольным кочевьем и степью с травами по грудь коню. Рядом со смуглым поджарым Фархадом Мазгутовичем его жена, степенная и дородная, воплощала настолько классический тип русской женщины, насколько его вообще можно было себе представить. И все же эта пара смотрелась на удивление гармонично – как если бы два народа, чьи судьбы издревле драматически скрещивались, наконец-то слились в мире и согласии.

За стаканом домашнего вина, сменившего компот, Майя прослушала целую лекцию о том, как приходит в упадок опорный пункт российского флота на Черном море, о том, что Балаклава – ранее сверхсекретная база подлодок близ Севастополя – превращена в яхт-клуб для олигархов; о том, что цены в городе – московские, квартплата – европейская, а зарплаты, словно в насмешку, соответствуют уровню стран третьего мира. К этому невеселому перечню Анна Леонидовна добавила, что в Крыму уже практически не осталось заповедных уголков, не облепленных торговцами и не перегороженных на подходе для взимания платы. Их сын, добавила она, как раз работает частным экскурсоводом, и уж кто-кто, а он глубоко переживает превращение своей полной чудес родины в туристический ширпотреб.

При слове «частный экскурсовод» Майя оживилась: ведь она приехала в Севастополь слишком рано, чтобы Черное море как следует прогрелось, и за невозможностью купаться, экскурсии были бы для нее настоящим спасением. Однако Анна Леонидовна понятия не имела, когда теперь их Карим объявится в родных стенах – он как раз ушел на яхте вдоль побережья с каким-то олигархом местного значения – не то чиновником, не то депутатом.

Перед сном Майя вышла из дома немного погулять по набережной, однако привычной курортной расслабленности она при этом не испытывала. Мысли лезли в голову, перебивая друг друга. Как там Никита? Что вытворяет Глафира в ее отсутствие? Как она только могла поддаться на провокацию и сбежать, оставив мальчика в руках соперницы? Зачем ей этот город, где даже пляжа нормального нет, а вода не позволяет в себя зайти глубже чем по щиколотку? И курортной атмосферы еще никакой – конец мая здесь пока что не сезон. Кем, интересно, приходится Глафире эта милейшая Анна Леонидовна, и почему старуха так безобразно обошлась со старой знакомой – не передав ни слова весточки? Уж явно Анна Леонидовна такого не заслужила, как не заслужила всех предшествующих издевательств и сама Майя! Чем бы ей заняться в ближайшую неделю? Да ничем, разве это не очевидно! Будет уныло сидеть у воды и слушать болтовню соседок по пляжу, если таковые найдутся. Стоило ехать за полторы тысячи километров!

Создав себе этими мыслями самое мрачное настроение, на которое только была способна, Майя вернулась домой и застала там неожиданное оживление. Частый смех, перебивающие друг друга вопросы… Она решила, что у хозяев гости, и, чтобы никому не мешать, собралась тихонько проскользнуть в свою комнату. Однако Анна Леонидовна услышала звук открывающейся двери и вышла ей навстречу.

– Майя, вы подумайте, какое удачное совпадение! – воскликнула она. – Карим вернулся. Пойдемте – вы познакомитесь, обговорите маршрут.

И Майе ничего не оставалось, как сделать первый шаг к Ванне молодости.

– Держитесь же! – крикнул Карим, всем телом прижимаясь к выпуклому склону горы и протягивая ей руку.

– Я держусь! – простонала Майя.

– Да не так! За запястье хватайтесь, иначе ладонь соскользнет.

Она с трудом переместила пальцы вверх по руке Карима, туда, где были видны напряженные жилы, и он тут же стиснул в ответ ее запястье, так что их руки оказались словно в замке.

– А теперь прыгайте!