— Мы ещё поговорим об этом. Погово-рим и о Доменико, — сказала синьора Линда.

Она ласково посмотрела на мальчика, и Доменико с замиранием сердца подумал: «А вдруг она купит мне новую руку?»

Но его мечте не суждено было сбыться: в тот же вечер фургон снялся с места.

— Что вы копаетесь? — кричал на детей дон Винченцо. — Что вы потеряли здесь, бездельники? Живо! Помогайте собираться!

Через полчаса фургон был уже далеко от Феррары.

Стоял тёплый, тихий вечер. Огромная луна подымалась над полями. Ребята молча плелись за фургоном, рядом с дядей Филиппо, сосавшим потухшую трубку…

— Что вы повесили носы? — спрашивал он, вглядываясь в их лица. — Что-нибудь случилось? Или вам так уж приглянулась Феррара? Э, э… для нас все города одинаковы. Смолоду я ездил за границу. Исколесил Германию и Францию, Швейцарию и Тунис… Объездил пол-мира, а всюду одно и то же: много горя, мало еды… Ради этого путешествия я продал свою землю, свой домишко. Вернулся на родину, а переночевать-то и негде. Да, вот она, жизнь…

В тот вечер Анна впервые расплакалась. Но никто не утешал её. Только Франческо крепко пожал её руку и, не сказав ни слова, продолжал идти за фургоном.

* * *

Дней через двадцать фургон остановился на окраине Милана, у каменной стены огромного дымящего завода. Здесь расположился целый лагерь бродяг. В пёстрых палатках, в фургонах, в лачугах, наскоро сколоченных из жести и фанеры, жили мужчины, женщины, дети… Всё это напоминало цыганский табор. В довершение сходства в разношёрстной толпе мелькали и цыгане. Их сразу можно было узнать по чёрным, как смоль, волосам, по длинным серьгам в ушах у женщин, по странному, непривычному говору…

Как только фургон дона Винченцо въехал в лагерь, со всех сторон посыпались громкие приветствия. Видно было, что Винченцо здесь — свой человек.

— Пока лошадь тащит фургон, я всегда доберусь до Милана… Даже с закрытыми глазами, — шутил Винченцо.

Донна Тереза ни с кем не здоровалась, ни с кем не разговаривала. Всё с тем же сонным выражением лица она вытащила из фургона треножник и кастрюлю, развела огонь, поставила воду… Должно быть, она вела бы себя точно так же и на площади святого Петра в Риме, и среди индейцев Северной Америки, и в любом другом месте, куда занесла бы её судьба.

Вокруг шумел лагерь. Среди ребятишек, горланивших и куривших, возле палаток было немало таких же калек, как Доменико.

— Вот, глядите… — сказал дядя Филиппо. — Такие же люди, как мы. Такие же нищие, как мы…

— Все? — спросил Франческо.

Дядя Филиппо пристально посмотрел на него и опустил глаза.

— Нет, не все… Есть и такие, которые богатеют… Но это не наше дело.

Затем, видимо, желая переменить разговор, он указал пальцем на далёкий силуэт какого-то высокого здания:

— Глядите… Миланский собор!

Но это название ничего не говорило ребятам. Они никогда не слыхали об этом замечательном произведении искусства.

Сразу же после завтрака Винченцо послал их в город собирать милостыню.

«Да, верно, все города похожи друг на друга, — думал Франческо, надевая на шею клетку с попугаем. — Вот мы пришли в Милан… Но разве нам от этого лучше?»

Его подозвал к себе Альбинос:

— На этот раз ты пойдёшь со мной. Передай попугая Доменико.

Перед уходом Альбинос долго совещался с какими-то двумя парнями. Выражение их лиц не предвещало ничего доброго.

«Кажется, готовится что-то новое», — подумал Доменико.

Альбинос шагал так быстро, что Франческо едва поспевал за ним.

— Ты что? Не проснулся ещё? — ворчал на него Альбинос. — Прибавь шагу!..

Вскоре они вошли в Милан. Об этом городе не раз рассказывал дядя Филиппо.

— Что это за город, ребята! — твердил он во время длинных переходов. — Что за город! Один завод — больше целой деревни. Вот там торговля, там жизнь! Если бы только можно было найти работу, хотя бы в дворники поступить, ни за что на свете не ушёл бы из Милана!

…Как ни спешил Франческо, всё же он успевал смотреть по сторонам. И в самом деле, Милан был удивительным городом! Франческо казалось, будто всё, что он видит: машины, трамваи, пешеходы — бегут, как сумасшедшие. Даже улицы, даже деревья и дома, кажется, пытаются оторваться от земли и закружиться в стремительном хороводе.