Жалкие! Ненависть их ненасытная меры не знала,

Ибо не только мужей и наложниц, ими любимых,

Предали смерти они, но весь мужеский пол, чтоб в грядущем

Не понести никакой за убийство жестокое кары.

620Только одна изо всех пощадила родителя-старца —

Дочь владыки народа, Фоанта-царя, Гипсипила.

В ящике полом его она в море спустила, чтоб мог он

Так хоть от смерти уйти. И его рыбаки невредимым

Вскоре пригнали на остров, что прежде звался Ойнеей,

После же был наречен Сикином — по имени сына,

Коего в браке с Фоантом родила наяда Ойнея.

Бычьи стада ли пасти, носить ли медные шлемы,

Плугом ли нивы взрыхлять хлебородные — все это было

Легче для женщин, чем труд Афины, вверенный прежде

630Их попеченью. И все же любая из них то и дело

Моря широкую гладь обводила взором тревожным,

В страхе жестоком пред тем, что фракийцы напасть на них могут.

Вот почему и теперь, увидав, что на веслах подходит

К острову быстро Арго, все они за ворота Мирины

Бросились к брегу, надев на себя боевые доспехи,

На кровожадных похожи фиад. 319Они полагали,

Будто фракийцы пришли. Среди жен Гипсипила явилась,

Дочь Фоанта, одетая в отчий доспех. Растерявшись,

Молча стояли они: столь силен был томивший их ужас.

640Тою порой с корабля в свой черед послали герои

Быстрого вестника к ним, Эфалида, которому были

Вверены и передача вестей, и жезл Гермеса, —

Был отцом ему бог и дал нетленную память:

Ведь и поныне еще, хоть герой отошел к Ахеронта

Водоворотам ужасным, забвенье души не коснулось,

Ибо навеки судьбой решено, чтобы в разное время

То под землей пребывала она, то в мире под солнцем

Между живущих жила… Но какая нужда меня нудит

Речь так подробно вести, сказанья о нем излагая?

650Вкрадчивым словом склонил Гипсипилу он, чтобы прибывшим

Женщины дали приют, ибо день уж смеркался, они же

Не опускали причала с зари, при ветре попутном.

Тут лемносские жены ко граду пришли, чтоб на вече

Место занять, ибо так приказала сама Гипсипила.

После того как они собрались густою толпою,

К ним обратилась царица с такой ободряющей речью:

«Надо, подруги, мужей одарить в изобилье дарами,

Теми, что на корабле им возить подобает с собою, —

Пищей и сладким вином, — чтоб они за чертой пребывали

660Стен городских и чтоб, к нам приходя то за тем, то за этим,

Точно про все не прознали, — боюсь, что далеко худая

Слава о нас разнесется. Мы злое дело свершили.

Им по душе не будет оно, коль о нем разузнают!

Вот наш совет — он таков… А теперь пусть из вас мне на смену

Встанет другая, коль лучшее что придет ей на разум.

Я ведь для этого вас созвала сюда на собранье».

Молвила так и воссела на каменном отчем престоле.

С места тогда поднялась Поликсо, ей любезная няня,

Старая, — сильно на ноги кривые она припадала

670И опиралась на палку, но все ж говорить ей хотелось.

С нею бок о бок сидели четыре нетронутых девы,

Каждой из них обрамляли чело золотистые кудри.

Встала она средь собранья, и шею с трудом распрямила

Над искривленной спиной, и такое промолвила слово:

«Что до даров, то, как это угодно самой Гипсипиле,

Надо гостям их послать, — ведь подарки на пользу послужат!

Ну, а помыслили ль вы, что придется изведать вам, если

Или фракийцев нагрянет толпа или войско иное?

Так ведь не раз и не два среди смертных бывает! Вот так же

680К нам неожиданно ныне явилась и эта дружина!

Если же кто из блаженных от этой спасет вас напасти,

Тысячи бед ожидают вас впредь, тяжелей, чем сраженья.

После того как угаснем мы, старые, вы ж, молодые,

К старости, всем ненавистной, придете, детей не имея,

Как тогда станете жить злополучные? Или на тучных