Во время немецкой оккупации на Львовщине был издан монахами-василианами «Календарь миссионера» за 1942 год. Обложку его украшала богоматерь с младенцем на руках, а текст — махровые антисоветские анекдоты. «Календарь» заканчивался статьей «Важнейшие события», в последних строках которой можно было прочесть: «Дня 30-го июня немецкая армия вошла в княжий город Львов. Мы были свободны и от всего сердца восклицали: «Да здравствует немецкая армия! Да здравствует Адольф Гитлер!»» Как говорят, комментарии излишни!

...Таков был логический итог, завершающий многолетнюю подрывную работу греко-католической церкви на землях Западной Украины. Даже если бы мы не знали ничего больше о делах святых отцов, то и этих строк было бы вполне достаточно для того, чтобы навеки заклеймить служившее верой и правдой Гитлеру руководство греко-католической церкви, которое до этого более умело скрывало политические цели больших завоеваний с помощью креста, ножа и маузера.

Огромная заслуга атеиста Степана Тудора заключается в том, что он значительно раньше многих единомышленников понял классовую природу греко-католической церкви и сумел раскрыть ее подлинные политические цели задолго до того, как Ватикан и его восточные авангарды вывернули в дни войны наизнанку все свое торгашеское нутро. Как писатель и гражданин Степан Тудор выполнил свой долг перед украинским народом, перед всем человечеством. Он разоблачал сущность греко-католической церкви, обнажая перед народом стяжательский, хищнический, контрреволюционный нрав ее служителей из ордена святого Василия. Он отчетливо представлял себе те черные силы реакции и мракобесия, которые пытаются преградить путь революции на его земле.

Степан Тудор работал в самых различных жанрах художественной литературы и боевой, наступательной публицистики. Он писал стихи, рассказы, памфлеты, повести, рецензии, литературно-критические статьи. Его литературное наследство собрано в двухтомнике сочинений, выпущенном в 1962 году на украинском языке Издательством Академии наук Украинской ССР в Киеве под редакцией одного из выдающихся украинских атеистов — Петра Довгалюка. Часть литературных произведений Степана Тудора переведена на русский и другие языки народов Советского Союза.

Но у каждого писателя есть главная книга. Такой главной книгой в творчестве Степана Тудора является блестящий антиклерикальный, хотя и не законченный в связи с гибелью писателя, роман «День отца Сойки». За каждой страницей этого романа угадываются большие раздумья писателя, его эрудиция, философская оснащенность, отличное знание сущности религии и тщательно скрываемых секретов церкви. Воинствующий атеист Тудор ненавидит слуг тьмы и церковь, закабаляющую сознание человека, и смело идет в атаку, вооруженный поистине энциклопедическими знаниями. Кто знает, не будь фашистского нападения на Советский Союз, Степан Тудор создал бы еще не одно произведение, равное «Дню отца Сойки» и, быть может, превышающих его по замыслу и качеству исполнения. Но даже один этот роман дает все основания ставить имя Тудора в один ряд с лучшими антиклерикальными писателями прошлого и настоящего.

Мы не собираемся анализировать творчество Степана Тудора, но хотим поговорить именно об этом одном его романе, дающем полное право назвать Тудора смелым и последовательным обличителем ночных птиц—слуг тьмы, которые отомстили ему за эти разоблачения фашистской бомбой, точно так же как отомстили его другу, Ярославу Галану, оборвав с помощью наемных убийц жизнь Галана топором, освященным церковью. В судьбе этих двух писателей, разоблачающих религию, как бы персонифицируется весь тот светлый мир, что ведет борьбу со страшным царством религиозной лжи и духовного закабаления человека сегодня не только в западных областях Украины, но и во многих странах нашей планеты.

Степан Тудор затратил много труда, перечитал массу книг и архивных документов, стараясь подойти к решению главной задачи своей жизни — создать роман «День отца Сойки». Трудно, очень трудно ему было вынашивать замыслы романа, постоянно чувствуя слежку шпиков польской контрразведки — дефензивы. Вне всякого сомнения, многолетняя работа Тудора, задумавшего выступить против Ватикана и его каноников, не прошла мимо внимания греко-католической митрополии, тайные агенты которой были и среди интеллигенции. Поэтому, как только появлялся новый одаренный человек, склоняющийся к прогрессу, дерзающий смотреть с надеждой на Советский Восток, святоюрские дипломаты в реверендах стремились переманить его в лагерь клерикалов, а если этот человек обладал литературными наклонностями— дать ему возможность применить свои способности на страницах «Новой, зари», «Меты» и других религиозных изданий.

Степана Тудора подкупить не удалось. Он остался верен избранным идеалам.

Когда, выражаясь словами отцов-василиан, «дня 30-го июня 1941 года немецкая армия вошла в княжий город Львов», помогать ей с места в карьер стала организованная еще в подполье украинская полиция. На счету у националистических бандитов, навербованных в состав этой полиции из ОУН и прихожан греко-католических церквей,— многие тысячи истребленных и выданных немцам мирных жителей Львова. Один из первых патрулей полицейских по заданию своего командования получил наряд разыскать и арестовать писателя Степана Тудора. Полицаи, ворвавшиеся в квартиру писателя с «черным списком» в руках, были разочарованы отсутствием хозяина квартиры. Но приказ своего начальника они выполняли ревниво и доставили все литературное наследство писателя-революционера Тудора в комиссариат полиции.

Шеф полиции, которому были сданы архивы, ревностный греко-католик в немецкой форме со значком трезуба на фуражке, прочитал рукопись готового к печати романа «День отца Сойки» и понял, какую опасность этот роман представляет для руководителей униатской церкви и Ватикана. Недаром ведь в первые же дни немецкого вторжения Ватикан переслал «украинскому центральному комитету» на «ликвидацию последствий большевистской пропаганды» пятнадцать миллионов злотых. Роман «День отца Сойки» как раз и был именно той «большевистской пропагандой», которой так боялся Ватикан. Сила романа была такова, что украинская полиция, сохраняя рукопись, как вещественное доказательство для ареста «разыскиваемого Степана Тудора-Олексюка», сочла опасным держать ее даже в своих секретных фондах. Кто-то из полицаев по приказанию начальства (а вернее всего, по совету самого митрополита Шептицкого) намеренно перемешал листы рукописи и вырезал нумерацию страниц. Часть из них была уничтожена. Мы можем предполагать, что самые сильные, самые яркие страницы его были либо уничтожены, либо спрятаны в свое время чинами украинской полиции. Так исчезло около 110—120 страниц текста второй книги романа. Предыдущее содержание дает нам право догадываться, о чем шла речь в исчезнувших страницах. Писатель Степан Тудор столкнул главного, жадного, бесконечно самоуверенного в себе, героя — священника Сойку — с грозной силой, встающей на его пути. Этой силой явилось революционное крестьянство, которое, освобождаясь из-под влияния клерикалов, стремилось идти к лучшему будущему по примеру своих братьев, живущих за Збручем. Не случайно отец Сойка украшает в романе могилу «сичовых стрельцов» на Коссовой горе, вблизи Новой Климовки. Его практический опыт подсказал: «Не следует пренебрегать никакой массовой силой, если только ее можно обратить на свои мельницы, на свои ненасытные жернова. В частности, следует использовать живой национальный подъем, чувство, которое лучше всего годится для того, чтобы создать впечатление национального единства у всех слоев, чтобы в потоках национального протеста, в призраках национальной революции утопить все огни классового возмущения, все зародыши социальной, против властителей обращенной, революции» (курсив наш.— В. Б.). И, одержимый идеей «Чтобы был бог! Чтобы не было коммуны!», отец Сойка устраивает на Коссовой горе некое капище украинского национализма. Калькуляция его проста: пусть глупые хлопы устремляют свои взгляды на останки «сичовых стрельцов» и не замечают сельских богатеев, сдирающих с них три шкуры. Пусть хлопы, собираясь около могилы, поют, сколько им вздумается, националистические песни «Ще не вмерла Украша» и «Боже велыкий, спаси Украину», но не дай бог, чтобы они запели «Интернационал», звуки которого все чаще и чаще доносятся из-за Збруча.