В процесс беатификации (Беатификация — подготовка к причислению кандидата к лику святых католической церкви) митрополита Шептицкого несколько лет назад подключился реакционнейший из журналов польской эмиграции — ежемесячник «Культура», издаваемый в Париже. В этом журнале была опубликована статья «Актуальность Шептицкого», автор которой с видимым удовольствием сообщал, как преобразился дряхлый старец, как только осенью 1939 года советские войска вошли на улицы Львова. Давняя ненависть к коммунизму придала силы «великой белой голове». По словам «Культуры», это событие «застает Шептицкого на семьдесят четвертом году жизни, почти целиком парализованным. Вместо депрессии он проявляет невиданную энергию: организует заново всю религиозную жизнь Галиции, запрещает священникам покидать свои па-рафии, подготовляет верующих, которые могли бы в любую минуту заместить священника, организует 1 апреля 1940 года евхаристический день... и, наконец, собирает под носом НКВД диецезиальный (епархиальный.— В. Б.) синод...»

Парижская «Культура» не сообщает главного — того, что знаем теперь мы. Повышенная активность Шептицкого в те годы полностью совпадала с усилившейся деятельностью немецкой военной разведки.

На территории Львова работала тогда немецкая комиссия по переселению немецких колонистов из советских земель на земли рейха. В составе этой комиссии были опытные немецкие разведчики Альфред Бизанц, Ганс Кох, Ганс и Жорж Пулуи. Приезжали туда контролировать ее работу старший лейтенант Теодор Оберлендер и губернатор провинции Радом, в «Генеральном губернаторстве», Отто Вехтер. Они устанавливали тайные контакты с митрополитом, держали его в курсе дел предполагаемого немецкого вторжения, рекомендовали не падать духом и мобилизовать верующих.

Вторжение фашистских полчищ на территорию нашей страны, как мы уже говорили, Шептицкий встретил с восторгом.

5 июля 1941 года митрополит Шептицкий обратился с «новым» словом к духовенству и верующим архиепархии: «Каждый душепастырь обязан в ближайшее воскресенье после получения этого призыва отправить благодарственное богослужение и после песнопения «Тебя, боже, хвалим»... провозгласить многолетие победоносной немецкой армии...»

Все это апологеты митрополита пытаются теперь затушевать, распространяя утверждения, что «митрополит бесстрашно выступал против карательной политики нацистов и был очень невыгоден для них».

Надо полагать, именно вследствие этой «невыгодности», как только гитлеровцы ворвались во Львов, в митрополичьи палаты на Свято-Юрской горе поспешил с визитом давний приятель Шептицкого, участник переговоров с генералом Деникиным от лица «украинской армии» в 1919 году, а затем профессиональный разведчик и доктор теологии, Ганс Кох.

Один из коллаборационистов, председатель так называемого «украинского краевого комитета» — органа сотрудничества с гитлеровцами,— адвокат и униат, приближенный Шептицкого Кость Панькивський, выпустил в 1957 году в издательстве «Ключи» (Нью-Йорк — Торонто) книжку «От державы до комитета», в которой так освещает события на Свято-Юрской горе во Львове летом 1941 года:

«Я узнал о том, что уже на рассвете 30 июня 1941 года к собору Святого Юра пришел с первыми немецкими частями отряд украинских националистов-добровольцев, так называемый легион «Нахтигаль» — под командованием Романа Шухевича и доктора богословия Ивана Гриньоха. Всего лишь маленькая желто-голубая ленточка на плече отличала их от немецких солдат. Митрополит Шептицкий, которого они посетили, выслушав о. Гриньоха, которого знал как своего воспитанника и кандидата в профессора богословия, благословил легионеров и дал благословение также для будущего украинского правительства, о создании которого рассказал ему о. Гриньох.

В палате митрополита поселился известный во Львове профессор Кенигсбергского университета, специалист по истории Восточной Европы, галицийский немец, бывший сотник «украинской галицийской армии», а в то время гауптман в отделе военной контрразведки («Вермахтсабвер»), доктор Ганс Кох. Вместе с Кохом гостем митрополита был сотрудник Коха доктор Р. Фель — знаток польских и украинских дел, которого мы тогда еще не знали...»

Так выглядела в действительности «ненависть» митрополита к оккупационной политике гитлеровцев, так сильно «ненавидел» он их, что, движимый этим чувством, предоставил свои палаты под штаб-квартиру немецкой разведки, которая вместе с «эйнзатцкомандо Галициен» запланировала и провела во Львове целую серию карательных акций, в том числе и расстрел большой группы ученых. И Ганс Кох, и Фель, и командир частей «эйнзатцкомандо Галициен» бригаденфюрер СС Эбергард Шенгард, и его заместитель штандартенфюрер СС Ганц Гейм часто навещали митрополита, консультировались с ним, пользовались самыми различными услугами, включая жилищные удобства и винный подвал под капитулом, которые предоставил им старый австрийский разведчик, по кличке Драгун, носивший теперь мантию митрополита.

1 августа 1941 года во Львов приехал генерал-губернатор Ганс Франк со своим ближайшим советником по украинским вопросам полковником СС Альфредом Бизанцом, старым знакомым митрополита, и провозгласил акт о включении Галиции в «Генерал-губернаторство». Тем самым еще раз гитлеровцы подчеркивали, что ни о какой «самостоятельной Украине» и речи быть не может. Ганс Франк передал власть во Львове первому губернатору «провинции Галиция» доктору Карлу Ляшу. Накануне к этому «торжественному» акту были подготовлены предатели типа Костя Панькивського, посадника Полянского, Мирона Луцкого и доктора М. Росляка. Полковник Альфред Бизанц, Ганс Кох и поручик

С. Д. Северин-Байгерт, навестив их, сказали им просто, по-деловому: «Сидите, Панове, тихо и не рыпайтесь, а попробуете нос поднять — пеняйте на себя».

Ганс Кох, передавая все свои функции и контактные связи полковнику Бизанцу, сказал совершенно ясно:

«Германия в настоящее время — это Гитлер. Только он все решает. Ему виднее, что в настоящий момент необходимо для дела победы, а необходимость эта является основанием для всех решений».

Жесткая, беспрекословная речь Коха обескуражила кое-кого из коллаборационистов, и они пришли жаловаться к Шептицкому. Особенно сетовал, если только можно верить его словам, Кость Панькивський: