26 октября 1930 года то же «Дiло» публикует обращение митрополита Андрея Шептицкого, в котором говорится:

«Тяжелые времена и приближающиеся черные тучи вынуждают нас объединиться еще больше, чем раньше, и, основываясь на божьем праве и собственном сильном единении, защищать все то, что нам дороже и святее всего. Поэтому призываем всех католиков-украинцев организоваться в католическом союзе... Христос — наша сила!»

В органе самого Шептицкого, в газете «Нова зоря», печатается обращение по поводу пацификаций, в котором, между прочим, сказано:

«Подчеркиваем со всей силой, что мы среди самых тяжелых условий жизни нашего народа в этом государстве никогда не желали и теперь не желаем себе отрыва украинских земель от Польши с целью присоединения их к большевистскому государству».

Большей откровенности быть не может. Оказывается, не отблеск пожаров на «кресах» видел с высоты Свято-Юрского холма митрополит, а рост коммунистической опасности. «Умиротворяют» его паству каратели, обученные братцем митрополита, генералом маршала Пилсудского, «умиротворяет» и он сам, генерал во Христе, с помощью слова божия, и по его велению «умиротворяют» население тысячи агентов в черных реверендах, обращаясь, когда не помогают проповеди с амвона, в ближайшие постерунки полиции «панства польского».

16 марта 1920 года парижская газета «Матен» писала:

«Великая Польша, распространяющая при помощи Украины свое влияние от Риги до Одессы,— такова основная цель, вокруг которой вертится вся восточная политика Ватикана».

Одной из самых крупных шестерен в этой восточной политике и был в двадцатые годы именно сиятельный князь церкви митрополит Шептицкий...

Когда генерал во Христе понял, что «украинская народная католическая партия» не в состоянии утихомирить народ, он начинает действовать языком военного приказа.

«Осторога его эксцеленции, высокопреосвященного митрополита Кир Андрея Шептицкого перед угрозой коммунизма», опубликованная в 1936 году, начинается словами: «Кто помогает коммунистам в их работе, даже чисто политической, предает церковь!»

Трудящиеся всего мира объединяются для отпора «коричневой чуме». Призывы Народного фронта звучат во всем мире. А в Западной Украине первый покровитель украинских фашистов граф Шептицкий в своем «предостережении» утверждает: «Наступила минута, когда надо беспрестанно напоминать, что «народный» или «людовый» фронт является противонародным»...

Но обстоятельства времени все же требуют от Шептицкого, чтобы он разъяснил пастве в своей «Остороге», которую читает с амвонов целая армия его подручных в длинных реверендах, чем же все-таки является фашизм, против которого зовут выступить угнетенных всего мира коммунисты. И вот тогда голос Шептицкого сразу приобретает вкрадчивое, бархатное звучание. Оказывается, «даже там, где никакого фашизма нет, как, например, во Франции, в Испании, в Чехословакии, большевики начинают кричать о фашистской опасности и о необходимости, чтобы все недовольные соединились вместе перед этим маревом неволи — фашизмом, который, подобно черной туче, грозит всем народам Европы.

Словом «фашизм» коммунисты называют народные партии, всех националистов во всех странах».

Это писал и говорил старый немецкий агент граф Шептицкий в то самое время, когда готовился Мюнхен и захват Чехословакии, когда из безоблачного неба Испании «Хейнкели» и «Савои» со свастиками на фюзеляжах обрушивали смертоносный груз бомб на Гернику, на Мадрид, на другие города Испании, убивая сотни испанских женщин и детей!

Это вещал Шептицкий, когда папа римский, его повелитель, благословлял берсальеров Муссолини идти убивать и травить газами христиан Абиссинии!

Это писал и говорил, требуя, чтобы его слова, изложенные в брошюрках библиотеки «Свет солнца и любви», распространялись в народе, граф Шептицкий, в тот самый год, когда гитлеровский шпион Отто Абец организовывал широко разветвленную «пятую колонну» во Франции, покупал оптом и в розницу целые кабинеты французского правительства и министров католиков Даладье, Рейно, Боннэ. Немецкий агент Шептицкий обманывал народ, призывал его к ненависти против Советской власти и «красной Москвы», в то самое время как у него по соседству ревностные католики в синих мундирах польской полиции и агенты дефензивы забивали насмерть в лагере Березе Картузской борцов с фашизмом, лучших сынов украинского и польского народов...

Это писал и говорил Андрей Шептицкий, тот самый князь церкви и «украинский Моисей», который семью годами позже, уже после разгрома немцев на Волге в 1943 году, все еще надеялся на победу фашизма и писал: «Ближайшее весеннее наступление немецкой армии нанесет последний и окончательный. смертельный удар Красной Армии»...

А еще раньше, 30 июня 1941 года, не успели гитлеровцы ворваться во Львов, как в соборе Святого Юра был отслужен торжественный молебен в честь немецкой армии. Целая стая приближенных к Шептицкому греко-униатских священников, надрываясь от усердия, пела «Многая лета» палачам украинского народа — немецким фашистам, клейменным свастикой. Сам митрополит Андрей Шептицкий обратился со словами нежнейшего приветствия к гитлеровской армии и Адольфу Гитлеру, оправдывая тем самым свою репутацию давнего немецкого агента.