Казалось, Питер был сконфужен тем, что Пат говорила достаточно громко, и ее мог услышать Джанкана. Он прошел через зал, подошел к мафиози и поздоровался с ним за руку. Затем они начали беседовать. Во время разговора они постоянно бросали взгляды на Мэрилин, как если бы они говорили о ней. Мэрилин просто посмотрела на Джанкану рассеянным взглядом, так что неизвестно, узнала она его или нет. «Я плохо себя чувствую, — сказала она Пат. — Я не могу снова лететь. Мы не можем уехать сейчас».

Пат обняла Мэрилин за плечи и зашептала ей что-то на ухо. Однако, что бы она ни сказала, это разозлило Мэрилин. «Мне наплевать, — сказала она, повышая голос. — Мне наплевать на все это. Я просто хочу уйти и лечь, прямо сейчас. Отведи меня в мою комнату, Пат. Прямо сейчас».

Услышав эти слова, Питер подошел быстро к женщинам и сказал им что-то очень раздраженным тоном. Пат посмотрела на него долгим буравящим взглядом. Затем, не говоря ему ни слова, она стала уводить свою подругу прочь, придерживая актрису за локоть.

Роберта Линн — она в «Кал-Неве» выступала вместе с Фрэнком Синатрой и Бадди Греко — вспоминала: «Я помню, что весь уик-энд она была в зеленом платье. Волосы ее все время были в беспорядке, иногда она прятала их под шарф. Она выглядела очень грустной и, казалось, ничего не понимала. Каждый вечер она приходила на представление Синатры — он выступал в главном зале — и садилась поодаль с очень несчастным видом. Я думала: как жаль эту девушку, у которой в этом мире было все, но на самом деле не было ничего. Было очень тяжело видеть ее в таком состоянии».

Джим Уайтинг вспоминал: «Джилли рассказала мне, что Мэрилин плохо отреагировала на алкоголь, когда была в «Кал-Неве». Я так понял, что у нее было алкогольное отравление. У нее также были проблемы с желудком, и я полагаю, что спиртные напитки вкупе с таблетками оказывали на нее очень плохое воздействие».

Впрочем, это было нечто большее, чем просто таблетки и «спиртные напитки». Как уже неоднократно говорилось ранее, у Мэрилин появилась привычка, очень беспокоившая ее друзей, делать себе инъекции фенобарбитала, нембутала и секонала — она называла их «витаминные уколы». Джо Лэнгфорд подтверждал: «Однажды она открыла свою сумочку и вытащила оттуда шприцы. Я стоял рядом с ней вместе с мистером Синатрой и Пат Кеннеди Лоуфорд. Мэрилин вела себя спокойно, даже буднично. Она поискала что-то еще, вытащила таблетки и положила их на стол. Синатра побелел, как лист бумаги. Он сказал: «Мэрилин, бог мой! Для чего они?» Она ответила: «Да это для моих витаминных уколов». Она говорила об этом довольно безразлично. Пат выглядела так, как будто собиралась упасть в обморок. «Бог мой, Мэрилин, — повторяла она, — о мой бог!» А Мэрилин произнесла: «Все в порядке, Пат. Я знаю, что делаю».

Она [Мэрилин] все еще копалась в своей сумочке, пока наконец не нашла то, что искала, — иголку. И пока мы все стояли там, открыв рот, она достала пузырек с таблетками и вытащила одну. Затем — я никогда ничего подобного раньше не видел — она проделала маленькую дырочку на конце капсулы и проглотила ее. «Так содержимое быстрее попадает в кровь, — сказала она и обернулась к Пат: — Видишь, я же говорила тебе, что я знаю, что делаю».

В тот же вечер, уже после выступления Синатры, Лоуфорды с друзьями пили в баре коктейли. Мэрилин выпила лишь один, затем извинилась перед остальными, сказав, что неважно себя чувствует и что ей нужно отдохнуть у себя в комнате. Через какое-то время Пат пошла проверить ее. Согласно ее воспоминаниям, она долго стучала в дверь, пока Мэрилин неровной походкой не подошла и не впустила ее, после чего снова упала на кровать. Она сказала, что ее тошнит. Обеспокоенность Пат выросла, и она спросила подругу, не делала ли она себе снова «витаминные уколы»... К этому времени состояние Мэрилин было просто устрашающим. Позже Пат рассказывала, что ей пришлось опуститься на колени рядом с Мэрилин, держа свою подругу за волосы, отвести ее в туалет, чтобы ее вырвало там. После этого Пат помогла Мэрилин переодеться, потому что ее белая блузка была испачкана в рвоте. Мэрилин попросила Пат выкинуть блузку в мусорный бак где-нибудь на территории, заявляя, что «люди потом будут рыться в мусоре в моей комнате».

Эти выходные оказались очень трудными для всех, кто приехал в Кал-Неву. Стаи агентов ФБР, наехавшие туда из-за присутствия Сэма Джанканы, лишь усугубили положение. Результатом недальновидного поступка Синатры стало множество вымыслов. Смешав воедино Синатру, члена клана Кеннеди, гангстера и кинозвезду, — что еще можно было получить, кроме коктейля из сплетен, слухов и намеков? Добавьте в эту смесь ФБР — с их вымышленными теориями, которые они в своих архивах подают как «факты», — и вот вам идеальный рецепт неразберихи. Поклонники Мэрилин Монро называют эти выходные «потерянный уик-энд», потому что о нем существует столько противоречивых историй, что неизвестно, что же там происходило с ней на самом деле.

Что нам известно наверняка, так это то, что Мэрилин Монро была страшно больна — и эмоционально и физически — все время, пока она находилась в Кал-Неве. Когда бы она ни оставалась одна, пусть даже на пятнадцать минут, она закидывала в рот очередную порцию таблеток, делала себе «витаминный укол» и лишь ухудшала свое состояние. Улучив момент, Пат Кеннеди Лоуфорд обыскала сумочку Мэрилин и избавилась от всех шприцов. «Она очень больна», — сказала Пат Питеру. Это было очевидно всем. Между 1 июля и 9 августа Мэрилин 27 раз встречалась со своим психиатром, доктором Гринсоном, и 13 раз с терапевтом Энглбергом.

«Фрэнк Синатра не знал, что ему обо всем этом думать, — говорил его камердинер Джордж Джекобc. — Он был очень расстроен. Да, он любил Мэрилин, но это было для него сильным ударом. Ведь она могла умереть в Кал-Неве в то время, когда он был там. Это было бы ужасно. Так что, посчитав, что он увидел достаточно, Синатра приказал: «Убери ее отсюда, и убери ее отсюда немедленно». И это все. Нам пришлось делать, что он сказал, то есть «убирать ее» оттуда. Вы знаете, у нас было нехорошее чувство. Я имею в виду, что эта женщина была больна. Но даже у такого сострадательного человека, каким был Синатра, есть предел терпения. Он не хотел, чтобы она умерла в Кал-Неве, в этом все дело».