– Тормозни-ка!
– Обрубков достал из подмышечной кобуры пистолет и переложил его в карман куртки.
– Сейчас мы узнаем, что это за клоуны.

Петр съехал на обочину и остановился. Джип встал в нескольких метрах впереди, оттуда вышли двое. Один невероятного роста и габаритов, наверное, шире самого подполковника, а второй пониже и худощавый. В машине сидел еще один человек, но его лица Обрубков не видел. Гигант подошел к автобусу, открыл красную книжечку и сказал:

– Подполковник ФСБ Красин. Попрошу ваши документы.

Не оставаясь в долгу, Обрубков ткнул ему под нос свое удостоверение и язвительно ответил:

– Подполковник ФСБ Обрубков. Что вам он нас...

Но договорить он не успел. Автобус заходил ходуном, потом дверь грузового отсека, которая, вообще-то, открывалась, отъезжая в сторону, а сейчас была заперта на ключ, вылетела из проема и грохнулась на землю. А следом за ней выпрыгнула разъяренная девчонка, которая должна была дрыхнуть без задних ног еще, как минимум, несколько часов. На ее окровавленном левом запястье болтались наручники вместе с металлической скобой и куском внутренней обшивки автобуса...

14

Неладное Сергей Жуковский почувствовал с самого утра, когда у него слегка заныло под ложечкой. Это, как правило, предшествовало близкой опасности, грозящей ему самому или близким, и он сразу насторожился. По дороге в Москву (теперь приходилось каждый день ездить в фонд, чтобы изображать председателя), Сергей позвонил Насте, чтобы узнать, как у нее дела. В ответ услышал:

– Пап, не переживай, у меня все нормально. Ты же знаешь, что меня сейчас круглосуточно охраняют, сам, небось, Степана Степановича попросил. Да я и сама за себя постоять могу, не сомневайся!

– Ты сегодня куда-нибудь поедешь?
– поинтересовался Жуковский.

– Да, примерно через час я собираюсь в студию, - ответила Настя.
– А что случилось?

– Нет-нет, ничего, - успокоил ее Жуковский.
– Но все равно будь осторожна.

– Хорошо, папа, - рассмеялась дочь.
– Не волнуйся за меня!

После этого позвонил Бойцову, уточнил, не снял ли тот охрану дочери. Убедился, что все в порядке, но тревога все равно не оставляла. Из офиса снова позвонил Степану и попросил его подъехать.

– Что-то серьезное?
– спросил Бойцов.

– Кажется, что-то назревает, - ответил Сергей.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Степан через пятнадцать минут примчался в фонд в сопровождении Георгия. Жуковский рассказал им о своем предчувствии, на что Бойцов заявил:

– Нечего ждать, поехали к Насте.

Но не успели они отъехать и нескольких кварталов, как Сергей понял, что они непоправимо опаздывают. Отчаянным усилием воли он дотянулся своим сознанием до сознания дочери, что было совсем нелегко в условиях перенаселенного мегаполиса, забитого гудящим, будто улей, фоном мыслительной деятельности миллионов людей. А когда, наконец, прикоснулся, то увидел, что она кому-то яростно сопротивляется. Потом ее сознание померкло, а перед глазами Жуковского остался облик человека чудовищной ширины, в котором он сразу узнал того "неподдающегося", что приходил в фонд вместе с Архангельским. И еще Сергей определил координаты места происшествия - Настю похитили около дома Лейлы, где она сейчас жила с Максимом, то есть, совсем недалеко от того места, где они ехали сейчас.

Не тратя времени на словесный рассказ, Жуковский передал картину нападения Бойцову и Георгию.

– Если мы сейчас поедем на место происшествия, - сказал Степан, - то можем их потерять.
– Думаю, Обрубков повезет Настю на свою базу. Если это так, то мы успеем их перехватить.

– Тогда скорее!
– скрипя зубами, проговорил Сергей.

Но Бойцову не нужны были команды. Включив сирену, он уже выворачивал в нужную сторону.

Догнали автобус похитителей на Каширке. Сначала Жуковский не хотел выходить из машины, чтобы не светиться перед Обрубковым, но когда увидел выпрыгнувшую из автобуса Настю, бледную, с окровавленной рукой и в наручниках, не выдержал и выбежал на дорогу. И тем самым спас жизнь бывшему милицейскому майору, потому что удар, который приготовилась нанести похитителю дочь, не смог бы пережить никто, будь он хоть трижды "неподдающимся". Как Жуковскому удалось удержать Настю, он и сам не понимал. Подбежав к ней, он охватил ее руками, умоляя:

– Настя, успокойся, он не виноват...

– Не виноват?
– звенящим от гнева голосом прокричала дочь.
– А если он повредил моему ребенку? Если хоть что-нибудь случилось, я его уничтожу!

Настя неожиданно всхлипнула и заплакала, уткнувшись лицом в плечо отца. Жуковский прижал ее к себе, и посмотрел в сторону автобуса похитителей. Там, похоже, нарастала напряженность. Бойцов и Обрубков стояли напротив друг друга, набычившись и, надо сказать, это было весьма внушительное зрелище.

– На каком основании вы задержали эту женщину?
– спросил Степан густым басом.

– У меня есть на это приказ моего руководства!
– уверенно ответил Обрубков.

– Приказ на похищение беременной женщины? Без санкции прокурора, без решения суда, да и вообще без всяких оснований? Не будь так наивен, подполковник!

– Да ты сам не прикидывайся простачком!
– возразил Обрубков.
– Или первый день служишь?

Обрубков понимал свою неправоту и от этого разрывался на части. Но приказ есть приказ, и сначала надо выполнить его, а уж потом размышлять. Он сунул руку в боковой карман куртки, куда, выходя из машины, спрятал пистолет, и потянул его наружу. И тут произошло нечто невероятное. Пистолет, вывернув Обрубкову большой палец, вырвался из его руки и отлетел под ноги девчонки. Следом туда же брякнулся пистолет Петра, который хотел последовать примеру командира.