Соблюдая секретность, Виктор Викторович лично встретился с Чеботаревым и попытался выяснить, сможет ли тот продолжить давние исследования, и если да, что ему для этого нужно. Ученый долго мялся, но все-таки сказал, что можно попытаться, но только при наличии необходимого биологического материала. Поняв, что тот имеет в виду образцы тканей долгожителей, Виктор Викторович попросил его возобновить прерванную некогда работу, пообещав полное содействие.

В тот же день он связался с Ковригиным и дал согласие на создание новой секретной службы, которую про себя иронично назвал тайной канцелярией. Но с одним условием - в ее состав неотъемлемой частью войдет лаборатория Геннадия Чеботарева, которую Ковригин и Архангельский должны обеспечивать всем необходимым для работы. Они согласились, но "иезуит" выдвинул некоторые требования, которым должна была отвечать база создаваемой службы. И такое место нашлось. Это было четырехъярусное подземное помещение бывшего резервного центра управления стратегическими ракетами, наземная территория которого была со всех сторон окружена воинскими частями. Выполнена была и странная просьба допустить Архангельского в колонии и тюрьмы и передать ему отобранных им заключенных, которых он, после личного собеседования с каждым, перевозил на базу, где они помещались во вполне приличных условиях, хоть и под строгой охраной. Кроме этого Ковригин выбил себе право по мере возможности использовать научный потенциал лаборатории, когда в этом возникнет необходимость.

Счастливый "иезуит", которому было присвоено звание генерал-лейтенанта (как с оттенком иронии заметил Виктор Викторович - за выслугу лет), с головой ушел в хлопоты по созданию в полном смысле выстраданной им службы. Президент держал его деятельность под постоянным контролем. Он не счел необходимым информировать Ковригина о существовании службы генерала Романова, которая решала несколько иные, но похожие проблемы. Но "иезуит" был не так прост - он давно знал и пристально следил за деятельностью Романова, вынашивая в отношении его службы определенные планы.

А недавно для "тайной канцелярии" генерал-лейтенанта Григория Степановича Ковригина прозвучала первая настоящая боевая тревога. Премьер вдруг с изумлением обнаружил, что остался единственным человеком, который помнит про ультиматум западных стран российскому правительству, касающийся гипотетического катаклизма. Все остальные начисто забыли о нем. Мало того, все бумажные и электронные документы по этому делу бесследно исчезли. Не будь Виктор Викторович абсолютно уверен в собственном здравомыслии, можно было бы подумать, что вся эта история ему просто померещилась. Сообразив, какими возможностями должны обладать организовавшие такую акцию люди, он приказал "иезуиту" временно отложить все дела и вплотную заняться расследованием этого невероятного происшествия.

7

Такой оперативности Обрубков не ожидал. Не успел он дать согласие, как ему тут же вручили красную книжечку с уже вклеенной фотографией, где значилось, что предъявитель этого документа является подполковником подразделения "М" ФСБ России. Подполковником? Обрубков недоуменно посмотрел на Архангельского.

– Да-да, не удивляйся, - кивнул тот.
– Соответствующий приказ уже подписан.

– А если бы я...

– Тогда приказ отменили бы.

Кроме "ксивы" выдали похожий на банковскую пластиковую карточку с магнитной полосой пропуск в те помещения базы, куда ему был разрешен доступ. После этого Игнат Корнеевич вручил Обрубкову визитку со своими телефонами, попрощался и ушел, а Миша устроил теперь уже бывшему майору краткую ознакомительную экскурсию по принадлежащему "святейшей инквизиции" подземному этажу. Ярус занимал достаточно большую площадь, чтобы в нем хватило места для отдельного кабинета каждому из членов элитной группы, и еще множества подсобных и вспомогательных помещений. Особенно впечатлила Обрубкова оружейная комната, под завязку набитая таким множеством разновидностей стрелкового оружия, отечественного и иностранного, от которого у него голова пошла кругом. Он не мог оторваться от этого великолепия, гладил пистолеты и автоматы, щелкал затворами, разбирал и собирал оружие, так что Мише пришлось чуть не силком уводить его оттуда.

Следующий этап оказался еще интереснее. Они поднялись на поверхность и по асфальтированной дорожке прошли к большому приземистому гаражу, в котором стояли не меньше десятка автомобилей самых различных марок.

– Выбирай!
– Миша развел руки в широком жесте купца, предлагающего товар.

– Как? Любую?
– опешил Обрубков.

– И не стесняйся! Если не понравиться, можешь менять хоть каждый день.

Обрубков хмыкнул, и пошел вдоль ряда машин. Обошел их три или четыре раза, хлопнул по капоту темно-синий "Джип-Гранд Чероки" с объемом двигателя четыре литра. Привычно подумал - наверняка этот вездеход жрет топливо как эскадренный миноносец, но вспомнив про обещанный оклад, решил, что такой расход его не разорит.

– Эту!
– сказал он Мише.

– Одобряю, - кивнул тот, достал трубку и сказал кому-то: - джип, номер пятьсот тридцать девять.

Прошли не больше пяти минут, за которые Обрубков даже не успел толком осмотреть машину, как в гараже появился очередной "комитетчик" при галстуке, протянул Мише большой конверт, щелкнул каблуками и испарился.

– Держи!
– Миша передал бумаги Обрубкову.
– Техпаспорт, страховка, техосмотр - все, как положено. Автомобиль зарегистрирован в Москве на твое имя, данные уже пошли в милицейский компьютер. Видишь, написано: владелец - Обрубков Василий Тимофеевич. А теперь пошли, я тебе твой дом покажу.

Ошеломленный такими темпами Обрубков едва поспевал за шустрым парнем, стремительно увлекшим его по освещенной фонарями дорожке к ряду утопающих в цветах небольших аккуратных домиков, в некоторых из которых горел свет. Дойдя до восьмого в ряду, Миша остановился и, показав щель в двери, сказал:

– Суй карточку.

Обрубков сунул, щелкнул замок и дверь открылась. В доме оказалось три хорошо меблированных комнаты - гостиная с домашним кинотеатром, не из самых дорогих, но вполне приличным, спальня с широкой застеленной кроватью и кабинет с компьютером. А еще большая кухня с полным набором бытовой техники и сверкающий изумрудной плиткой санузел. На холодильнике в кухне стоял компактный телевизор "Сони", такой же, как в спальне напротив кровати. Видно, "инквизиторы" хорошо изучили привычки Обрубкова и даже узнали, что он любит засыпать под тихое бормотание телевизора, запрограммированного на автоматическое выключение.

– Оставайся ночевать, - предложил Миша.
– Время уже позднее.

– Нет, мне надо домой, - отказался Обрубков.
– Завтра с утра в отдел...

– Туда можешь не торопиться, - успокоил его Миша.
– Ты уволен с завтрашнего дня.

Обрубков от растерянности даже не нашелся, что сказать, что, вообще-то было не свойственно ему. А Миша продолжил:

– Но раз тебе нужно, я сейчас вызову машину, - и потянулся за трубкой. Обрубков остановил его:

– Погоди вызывать! А самому можно? Ну, на джипе...