Зато в дни освобождения от школьной деспотической оккупации его рассветы сопровождались приятными лёгкими мыслями, как и теперь.

В данный момент семиклассник воображал, что заодно с Алексеем Симаковым и Николаем Варановым он конструирует взрывчатку колоссальной мощности… Вот они сидят на кухне, в отсутствии родителей, за столом, который завален тетрадными листами с горками порошковых веществ, бутылочками с термоядерными смесями, проводками, фольгой, микросхемами и многими другими атрибутами. После длительной и скрупулезной работы были сотворены несколько устройств с часовым механизмом. Затем юная террористическая организация «Аль-школам-капэц» назначила тайный совет, где прошла дискуссия о том, куда заложить заряды, чтобы опоры сооружения не выдержали, и от него не осталось камня на камне… Операцию осуществили безлунной субботней ночью, а потом вернулись по домам и нырнули в кровати. Михаил представил, будто всё село было объято кромешной тьмой, а там, где-то в сотне метрах, внутри огромного здания тикали механизмы, приближая его пышные похороны…

«Эх, ладно! Мечты мечтами, а мне подниматься пора, – подумал Михаил без особого разочарования. – Интересно, сколько я дрых? Мать, наверное, уже на работе. Завтрак придётся самому варганить на скорую руку: яичницу или салат, а может всё сразу…»

И он, повернувшись к потолку, распахнул глаза.

Недоумение накатило с опозданием в пару секунд. Потолок, издревле пожелтевший от пыли, теперь сиял белизной, причем с голубоватым оттенком. Это ещё терпимо, но с каких щей в его комнате старомодная люстра с подсвечниками вместо лампочки!?

Ему стало не по себе, словно он узнал, что в спальне где-то прячется шершень. Предчувствуя удручающее событие, он с мучительной неохотой поднялся…

Тумба, платяной шкаф, камин, большое овальное зеркало с золотым обрамлением, под ним – столик, загруженный красивым натюрмортом из шкатулок, стопки книг, тарелочки со свечёй, чернильницы, пера и тому подобной мелочи. В комнате было множество других деталей, но без них бросалась мысль, что он проснулся в покоях какого-то графа, которым Михаил не являлся.

Семиклассника взяло скорее удивление, чем страх – испугаться такой шикарной спальни и зайцу на ум не взбредёт. Далее изумление быстро перешло в обалдение, протянувшееся недолго…

И неожиданно он вспомнил всё! Все до последнего узелка в той сложной паутине под названием вчерашний день. Дыхание его сделалось неровным, скачущим, прерывистым – типичный пролог приступа рыдания. Ничего, однако, не получилось, как он ни старался выдавить из себя слезу. Так хотелось заплакать, а он лишён этой возможности. Ненароком Михаил посмотрел на свою лапу, зелёную, чешуйчатую и когтистую. Он монстр, уродливая ящерица. И не исключено, что он останется ею навсегда. Потусторонняя личность, именовавшая себя Судьбой, говорила об обязательном возвращении его в родной мир, но вот возврата прежнего обличия она не обещала. Он желал сейчас услышать её, как никогда ранее, а она забыла о нём, будто мучает.

«А если она вообще не вернётся? – мысль рептилии была кошмарна. – Если её голос – плод больного воображения, появившийся на почве нервных стрессов? Что тогда делать?.. Как же мне паршиво!»

От безысходности ящер утопил морду в подушке и молча зарыдал. Слёзы не текли, это был сухой плач, лёгкие внутри судорожно вздрагивали наряду с дыханием. Он не отказался бы взвыть, но остерегался разбудить хозяина, поэтому довольствовался правом лишь тихо стонать, грызя наволочку и стуча кулаком в подушку. Он один…

Прошло десять минут. Ящер лежал на спине, поддавшись гипнозу оранжевых зёрнышек света. Все двенадцать свечей – монстр пересчитал на досуге – почти растаяли, ведь горели целую ночь. Воск бежал по жёлтому стержню, но не падал на ковёр. Сползая на поверхность чашечки подсвечника, он почему-то мгновенно застывал и твердел, новые жидкие крупинки, касаясь замороженного воска, тоже меняли агрегатное состояние. На люстре висела дюжина корявых комков пчелиного материала. «Определённо, здесь есть причастие магии, – подумал динозавр лениво, неприятно было даже напрягать мозг. – Свечи скоро затухнут… В темноте могильной лежать придётся».

Внимание ящера застряло на слове «Вода», которое было намалёвано на продолговатой фляжке, лежащей на низенькой тумбочке. При воспроизведении в памяти этого живительного слова ящер вдруг ощутил настоящий зной во рту. Сколько же часов он без воды? Монстр со счастливым огоньком в глазах жадно вцепился в ёмкость и уже намеревался вынуть пробку, но что-то заставило его задуматься: безопасно ли содержимое бутыли. Ещё большее недоверие навеяла всплывшая из раннего детства прочитанная «Алиса в стране чудес». Там она тоже испробовала непонятный эликсир под безобидным названием… Кажется, результат ей тогда не очень понравился. «Мишка, не позорь самого себя, – он через силу повернул своё отношение к напитку. – У тебя мышление, как у малолетки. Эта вода нормальная, как и этот мир. Конечно, здешние законы физики кое-где противоречат нашим, я бы сказал, значительно противоречат, но вода, она ведь и в Африке вода. И если я её выпью, ушей ослиных у меня не вырастет. Да и не было бутылки тут вчера, хозяин сам принёс, я же выпить просил и уснул… Неужели я ещё могу помнить такие мелочи!? Поразительно!» И монстр, выдернув пробку, опрокинул горлышко фляжки в пасть. Прохладная жидкость побежала по языку, смачивая ротовую полость, струилась по пищеводу в желудок, удовлетворяя обезвоженный организм. Опустошив бутылку до капли, ящер положил её на тумбочку и облегчённо уронил голову на подушку. Стоило только телу рептилии заполнить все свои потребности и неудобства, настрой сразу переменился в лучшую сторону.

Дверь едва слышно скрипнула и в проёме появился хозяин, точнее силуэт, потому что позади горел ярчайший свет того волшебного квартета из слепящих «горошинок».

– Утро доброе! Я вижу, вы давно пробудились и… успели освежить ум, – он посмотрел на пустую фляжку с отдельно валяющейся пробкой. Ящер не ждал внезапного посещения и на несколько мгновений пришёл в немое замешательство. Наконец, он собрался и рыкнул весьма неприветливо:

– Который час?

– Шесть. Лавка открывается в семь. Время у нас ещё осталось, – ответил директор приподнято, словно пропустил мимо его тон. – Вы желаете продолжить ваш отдых или встаёте?