– Совсем? – я не прекращала вглядываться в лицо парня, пытаясь найти там ответы на все мои вопросы. Но нет, он оставался непроницаемым, и я понятия не имела, что же творится в его голове.

– Тебя-то оно не удержало, - он пожал плечами, сворачивая на дорогу, которая вела прямиком к гостинице, в которой мы остановились. Откуда?!

– С каких пор ты на меня равняешься?

– Разве я это говорил?

– Хорошо, не говорил, - я кивнула – Но тогда скажи, откуда ты узнал, что я здесь, в этом городе? И почему ты уверенно ведёшь меня именно в эту сторону?

По моему лицу скользнул рассерженный взгляд, а парень, ухмыляясь, прошипел:

– Потому что, милая Мишель, надо думать, и понимать, что «жучки» и прочие обнаруживающие устройства стоят не только на стенах бункера.

– Ты хочешь сказать…

– Я говорю, а не хочу говорить. Мне кажется, я вполне понятно изъясняюсь, - он смотрел мне в глаза, а я хотела оказаться где угодно, но не здесь, настолько властным и суровым был взгляд. Такой же, как и у Дио, когда я проговорилась, что не подумала о существовании тварей в городе – Ни записки, ни слова о том, что хочешь уйти! Знаешь, Мишель, почему бункер не послал за тобой? Нет? Неужели не догадываешься? Все потому, что кое-кто сделал всё, чтобы тебя не нашли. И ты просто не представляешь, как весело было обнаружить один из «жучков» в животе какой-то твари из города неподалеку отсюда!

Голос Крауха не повышался, но сталь в нём говорила сама за себя. Глаза просто излучали желание прибить меня. Он… Действительно волновался. Волновался за меня.

– Прости.

– Что? – он опешил, прекращая изливать словесную тираду.

– Прости, - мне и вправду нужно было извиниться. Я в который раз повела себя опрометчиво. На глаза против воли навернулись слезы. И когда я разучилась думать?

– Эх, - парень выдохнул, стараясь успокоиться, и тут же прижал меня к себе, запуская ладонь в мои волосы и пропуская через пальцы пряди, которые я с горем пополам умудрилась помыть в гостинице – Всё. Забудь. Я уже почти не злюсь. Но, знаешь… Я очень испугался за тебя тогда. Не делай так больше.

– Угу.

Честно говоря, я не знаю, как долго мы так стояли. Минуту, а может пять? Просто не двигаясь с места и не произнося ни слова, мы пытались сказать что-то важное. Что-то, что было невозможно выразить ни мне, ни Крауху. Это был тот редкий случай, когда без слов было намного лучше, нежели с ними.

– Ну, что? – он с полуулыбкой на губах заглянул мне в глаза – Спорю, твои друзья очень волнуются. Нужно идти.

– Да, они… Стоп! А про Дио с Ивонкой ты откуда знаешь?

– Ну, да, конечно! Откуда мне знать? Это же не я следил за вами с самого утра, - он будто втолковывал истину неразумному ребенку, саркастически ухмыляясь – И не меня вы не замечали, даже когда я был всего лишь в нескольких десятках метров от вас!

– Краух, ты… Ты просто лис! Тебя невозможно заметить! – протестующее заявила я, досадуя на то, что не смогла заметить ни слежку, ни, собственно, парня. Но обидно не было, ведь и до этого (ещё в бункере) никому не удавалось ни обнаружить, ни поймать его. Уже там это казалось невозможным. Словно ловить дым голыми руками, а потом удивляться, почему на ладонях пусто.

Через несколько минут мы уже стояли около гостиницы, хотя назвать её таковой можно было лишь с натяжкой. Это было небольшое обшарпанное серое здание, в котором могли найти временное пристанище (небольшие захламлённые, пыльные комнатки) все, за душой у коих был припрятан хотя бы один ценный грошик. Тут же из-за дверей вылетел Дио, взбешённый, как мне тогда показалось, лев из старых фильмов, которые я беззастенчиво таскала из кинематографической комнаты в бункере. Видимо, парень волновался и, увидев меня через окно комнаты, решил отвесить очередной напутственно-урочный подзатыльник.

– Миш, где тебя носило?! – его голос звучал так громко, что в соседнем доме темные до того окна вспыхнули светом и послышалась ругань. Дио, остановившись в метре от меня, смерил Крауха недовольным взглядом, будто бы он был виноват во всех бедах этого мира – А это еще кто?

– Ну… Это… - я замялась. Было трудно объяснить, кто стоит рядом со мной. Как представить его Дио? Кажется, я и сама не понимала, кем мне приходится человек, стоящий рядом. Друг? Самый близкий человек во всем свете?

Обстановка накалялась. Они продолжали сверлить друг друга взглядами, а я не могла понять, что же здесь происходит. Почему эти совершенно незнакомые люди смотрели так, как будто видели перед собой врага? Почему?

И вдруг все изменилось. Это было похоже на то, как ветер пропадает. Совсем. На несколько мгновений зависает тишина над округой. А потом, словно из ниоткуда, появляются звуки. Треск кузнечиков в сухой уже траве, шебуршание мышей под лестницей, брань из ближайшего окна .

Сейчас было так же. Тишина, а потом звуки. И вместе с появлением звуков что-то изменилось во взглядах Дио и Крауха. Они будто говорили глазами или мыслями. Без слов и лишних жестов. Та ненависть, то недоверие, что сквозило в их взглядах, исчезло, оставив за собой лишь лёгкое непонимание, что бывает между совершенно незнакомыми людьми, которые, впрочем, не горят большим желанием становиться друзьями.

– Краух Хартманн, - послышался твердый голос. А я и забыла, что он владеет словами лучше меня – Я друг Мишель.

– Из бункера, да?

По губам Дио скользнула нескрываемая насмешка. Он все еще не отрывал взгляда от Крауха, и было видно, что тот ему совсем не нравится – Что ж, Миш, теперь я вижу, какое у тебя прошлое.

***

Перед нами, вместе со всеми её бесконечными дорогами, высокими горными хребтами и забытыми городами, стелилась карта. Её весьма потрепанное полотно было испещрено вспомогательными знаками, подписями «от руки» и нарисованными знаками особой опасности. Дальнейший наш путь пролегал через горы, но как именно идти, мы до сих пор не решили. К Фаттру – следующему городу, расположенному за последним горным перевалом, вели три дороги. Первая пролегала через глубокий каньон, следующий от самого подножья горной цепи насквозь и до самого города. Вторая дорога уходила далеко в горы, огибая их на огромной высоте и, пересекая горное озеро, уходила дальше, на север. Последняя же и вовсе огибала горы у подножья.