Медленно время двигалось к вечеру. За весь день мы несколько раз делали привал, но теперь надо было искать место для ночлега. Удобных мест не попадалось, кругом были лишь пустыри и балки. Но вот, когда вечернее солнце уже перевалило за горизонт, мы нашли то, что искали. Среди полупустыни, там, где раньше протекала небольшая река, чей берег порос колючками, виднелось пересохшее давно русло. Среди всего этого запустения и лежал наш спасительный уголок. На некотором возвышении (не более полутора метров), почти в центре пересохшей реки, находился островок, который, видимо, не поддавался реке в былые времена, оставаясь не размытым её потоками.

Лагерь был разбит быстро. Всего несколько минут- и вокруг разведенного костра уже расстелены одеяла. Дио с Краухом продолжали обсуждать дальнейший путь, разбирая в свете костра значки на карте. Я решила не вмешиваться, хоть и ловила на себе задумчивые, но ничего ровным счетом не означающие, взгляды Крауха. На душе всё еще было пасмурно и сухо, но надежда, что всё вскоре наладится, ещё теплилась где-то внутри.

Вместе с потухшим костром пришла ночь. Угольки ещё продолжали отсвечивать в темноте алыми мотыльками, пытаясь спорить со звездами. Вот только самим небесным светилам было не до них. Они в очередной раз раскладывали на ночном небосводе звездные карты, то ли стараясь предсказать судьбу, то ли запутать.

Глава №8.

Краух Хартманн, ненавидящий порядки.

На светлеющем небе медленно умирали звезды. Уходящие с первыми лучами солнца, пробивающегося из-за острых горных вершин, они стремились покинуть небосвод, уступая место повелителю дня - Солнцу. Начинался новый день в горах. Казалось бы, только несколько дней назад мы переступили через границу гор. То самое место, где полупустыня, полная давно высохших деревьев под палящим солнцем, уступает место каменным выступам и тонким колосьям трав, кое-как пробившихся сквозь валуны и песок. Мишель и её друзья еще спали, укрывшись от света под небольшим, похожим на палатку без стен, брезентовым навесом. Рядом с ними примостился Гост, почти слившийся со здешним пейзажем. Сейчас, не двигаясь, он больше походил на огромный серо-коричневый валун, нежели на пса.

Горы оказались странным местом. Здесь совершенно не ощущалось влияние Великой Катастрофы. Не чувствовалось ни радиации, ни огромных тварей, только и мечтающих о том, чтоб тобой позавтракать. На всём пути между полудюжины горных хребтов нам от силы попалась парочка неказисто-безвредных змей, да несколько диких собак, которые, впрочем, и не обратили на нас внимания. Им и так с лихвой хватало пищи. Казалось бы, и людей здесь никогда не было. Деревья покрыты зелёной растительностью, а высокие травы - мягкий лес для жуков и мышей, устилают путь. Но нельзя было расслабляться. Кто знает, что ждёт нас дальше, за очередным перевалом, и какие опасности могут таиться глубоко в недрах земли?

Я в очередной раз оглянулся на Мишель. Девушка мирно спала, поджав под себя ноги и кутаясь в одеяло. Огненно-каштановые волосы беспорядком рассыпались по импровизированной подушке, а редкие веснушки на щеках стали ещё ярче. За последние дни мы обмолвились всего несколькими фразами, что особо не радовало. Она на меня всё ещё злилась, а я злился на неё. За беспечность, за растерянность и несобранность, которой и в помине не было в корпусе, за бесконечные улыбки, которые ее только красили, но были направлены не на меня, за то, что разрешает Дио так зверски сокращать её имя, за то, что даже не пытается понять меня. Чёрт!

Я почти со звериной яростью откинул камень, который до этого сжимал в руке. В голове, частично отрезвляя, всплыл ненароком подслушанный разговор:

– Дио, почему всё так?

– Ты про Крауха?

Девушка медленно кивнула, устремляя взгляд на далекие горные пики.

– Почему бы тебе самой не поговорить с ним?
– подал здравую идею Лантерс.

За одни только эти слова я готов был его терпеть ещё, дьявол знает, сколько времени.

– Так будет гораздо проще, чем выведывать у меня то, чего я даже не знаю. К тому же, лучше знать все, нежели теряться в догадках и смятении.

– Не говори так, будто не знаешь, - Мишель подняла на Дио глаза, но я так и не понял, что же означал этот взгляд.

– Догадываюсь.

– Тогда почему ты мне просто не скажешь?

– Сама, Миш. Сделать это сможешь только ты. В твоих правах узнать всё, что хочешь или сделать вид, что тебе это не интересно. И именно ты, узнав всё, сможешь понять. И, уж поверь, я не лучший помощник в этом…

Но она не пришла, не спросила. Мишель так и не заговорила со мной и всё ещё старалась не обращать на меня внимания, словно я был некой деталью, без которой можно было смело обойтись. Она просто не понимала, почему я так резко обошелся с этой девчонкой, которая, чёрт возьми, знает больше, чем говорит. Вот только глаза её не врали. Они видели насквозь всё, что только можно. И даже стена, возведенная вокруг меня, не была для этого помехой.

Безумно хотелось раствориться. Уйти и больше не видеть ни Мишель – причину всех моих волнений, ни этого парня с сестрой, ни железяку, которую все зовут Гостом. Одна только проблема: я не мог отойти от этой вздорной девчонки даже на километр. Единственное только воспоминание о «поисковике», который я нашел в желудке у одного из представителей местной фауны, заставляло меня застывать на месте и судорожно оглядываться в поисках тонкой фигуры девушки. Но на этот раз она всегда была рядом. Рядом с Дио или Ивоной. Улыбающаяся, такая живая и светлая, что желание сбежать становилось ещё сильнее, только бы она перестала так открыто улыбаться другим. Иногда мне казалось, что оно ядовитой змеей разъедает меня изнутри. Словно мозг и все органы в сплошном огне, и я в нем заживо сгораю. Но нет, это всегда оказывалось не так, я продолжал существовать, хотя и сердце, замученное бесконечным бегом, просило о пощаде.