Обет, упоминаемый здесь, является обетом Бодхисаттвы работать для блага всех существ; он касается не только собственного спасения, но и спасения других существ посредством реализации Совершенного Просветления ( самьяк-самбодхи). Три рода преобразующих действий есть деяния Тела, Речи и Ума. Здесь "тело" есть универсальное, вселенское тело ( дхарма-кайя), которое включает в себя все существа; "речь" – это слова силы, священные слова ( мантры) и "ум" – Универсальное Сознание, Сознание Пробужденного.

Они действуют или проявляются в десяти направлениях пространства, а именно в четырех кардинальных и четырех промежуточных направлениях, в зените и надире, что символизируется двойной ваджрой ( вишва-ваджра), которая является эмблемой Дхьяни-БуддыАмогхасиддхи, воплощающего "Всесовершающую Мудрость" (тиб. Бйа-ба груб-па и йе-шес).

Раскрытие этой запредельной мудрости в преображенном сознании духовного видения есть предмет нашего разговора следующей главной части, имеющей дело с ПАДМА – третьим символом Великой Мантры.

Третья Часть

ПАДМА

ПУТЬ ТВОРЧЕСКОГО ВИДЕНИЯ

1. ЛОТОС КАК СИМВОЛ ДУХОВНОГО РАСКРЫТИЯ

Лотос представляет собой символ духовного раскрытия, святости и чистоты. Буддийское предание рассказывает, что когда родился царевич Сиддхартха и когда Он коснулся земли и сделал свои первые семь шагов, то на месте следов выросли семь цветов лотоса. Таким образом, каждый миг Бодхисаттвы есть действие духовного раскрытия. Созерцающие Будды предстают перед нами сидящими в позе лотоса, а раскрытие духовного зрения в медитации ( дхьяна) символизируется полностью раскрытым цветком лотоса, центр которого и лепестки несут образы, атрибуты или мантры различных Будд и Бодхисаттв, согласно их относительному расположению и взаимной связи.

Центры сознания в человеческом теле, которые мы обсудим ниже, представляются также цветками лотоса, чей цвет соответствует их индивидуальному характеру, а число лепестков соответствует их функциям.

Первоначальное значение этого символа может быть видимо из следующего сравнения: так же, как лотос прорастает из темноты ила к поверхности воды, раскрывая бутон только после выхода на поверхность, и остается не запятнанным землей и водой, которые его питали, так же точно и ум, рожденный с человеческим телом, раскрывает свои истинные качества (лепестки) только после выхода из мутного потока страстей и невежества и преобразует темные силы глубин в лучистую чистоту нектара просветленного сознания ( бодхичитта), несравненную драгоценность ( мани) и цветок лотоса ( падма). Так же прорастает и святой из этого мира и превосходит его. И хотя его корни в темных недрах этого мира, голова его подымается все выше к полноте света. Он живой синтез глубочайшего и высочайшего, тьмы и света, материального и духовного, индивидуальной ограниченности и беспредельности, универсальности формы и бесформенности, сансары и нирваны. Нагарджуна говорит о Полностью Пробужденном так: "Ни бытие, ни не-бытие не являются признаками Просветленного. Святой находится по ту сторону всех противоположностей".

Если бы тяга к свету не покоилась в зародыше, спрятанном в глубинах темной земли, то лотос никогда бы не повернулся к свету. Если бы тяга к высшему сознанию не пребывала спящей даже в самом диком невежестве, даже в состоянии полной бессознательности, Просветленные никогда бы не смогли выйти из темницы сансары.

Зародыш Просветления всегда и постоянно присутствует в мире. Как возникали Будды в предыдущих мировых циклах (по воззрениям всех школ Буддизма), также возникнут Просветленные и в нашем настоящем мировом цикле, также будут возникать в будущих мировых циклах, всегда, когда будут надлежащие условия для органической и сознательной жизни.

Поэтому исторический Будда рассматривается как звено в бесконечной цепи Просветленных, а не как единственный и исключительный феномен. Исторические черты Гаутамы Будды (Шакьямуни) отходят поэтому на задний план перед общими признаками Буддовости, в которой проявилась вечная и всегда пребывающая Реальность Просветленного сознания человеческого ума, всей сознательной жизни действительности, включающей в своем глубочайшем аспекте каждую единичную индивидуальность.

Поверхностные наблюдатели пытаются указывать на тот парадокс, что Будда Шакьямуни, желавший освободить человечество от упования на богов, от верования в неограниченное могущество Бога Творца, в более поздних формах Буддизма Сам был обожествлен. Они не понимают, что Будда, ставший объектом поклонения, не является исторической личностью человека Сиддхартхи Гаутамы, а воплощением божественных (в смысле их бесконечной превосходности) качеств и признаков, находящихся в скрытом состоянии в каждом человеке и явнопроявившихся в Гаутаме, равно как и в бесчисленных Буддах до него. И пусть нас не смущает слово "божественное". Согласно палийским текстам, даже Будда называл "пребыванием в Боге" ( брахмавихара) или "божественным состоянием" практическое воплощение в медитации наивысших духовных качеств (таких как Любовь, Сострадание, Сорадость и Равностность).

Поэтому не человек Гаутама был возведен в статус Бога, а именно "божественное", обозначающее потенциальность реализации Человека. Этим ценность божественного никоим образом не умаляется, а даже наоборот: из абстракции она стала живой Реальностью, из объекта ума – переживаемой Реальностью. Таким образом – это не схождение на низший уровень, а подъем с уровня более низкой на уровень более высокой Реальности.

Поэтому Будды и Бодхисаттвы не уподобляются тем богам, которые олицетворяли силы природы или другие физические качества, воспринимавшиеся примитивными людьми только исключительно в зоо- или антропоморфных образах, но они являются прототипами тех состояний высшего знания, мудрости и гармонии, которые были реализованы в человечестве и будут реализовываться впредь.

Безотносительно к тому, воспринимаются ли эти Будды как последовательно появляющиеся во времени исторические и конкретные существа (как в палийской традиции) или как вневременные образы или архетипы человеческого ума, представляемые в медитации и потому называемые Дхьяни-Буддами, – они не являются аллегориями запредельных совершенств и недостижимых идеалов, а представляются в своей полноте как видимые и переживаемые образы духовного совершенства в человеческой форме. Мудрость может стать для нас Реальностью лишь тогда, когда она воплощена в жизнь и стала частью человеческого существования.