И Тане уж не так ужасно,

И любопытная теперь

Немного растворила дверь...

Вдруг ветер дунул, загашая

Огонь светильников ночных;

Смутилась шайка домовых;

Онегин, взорами сверкая,

Из-за стола, гремя, встает;

Все встали: он к дверям идет.

И страшно ей; и торопливо

Татьяна силится бежать

(«СВЕРХ-Я». — М. Л.):

Нельзя никак; нетерпеливо

Метаясь, хочет закричать;

не может дверь толкнул Евгений

(работа «ОНО». — М. Л.),

И взорам адских привидений

Явилась дева — ярый смех

Раздался дико; очи всех,

Копыты, хоботы кривые,

Хвосты хохлатые, клыки,

Усы, кровавы языки,

Рога и пальцы костяные,

Всё указует на нее,

И все кричат: мое! мое!

Мое! — сказал Евгений грозно,

И шайка вся сокрылась вдруг;

Осталася во тьме морозной

Младая дева с ним сам-друг...

Читая эти строки, я вдруг увидел, как молодой человек в общественном транспорте обнимает свою подружку. Она с восхищением смотрит на него. И вся шайка (пассажиры) исчезают. Это очень красивая сцена. Не осуждайте их! Не мешайте им! Лучше украдкой полюбуйтесь ими и поучитесь у них так относиться к своим мужьям и женам, когда остаетесь наедине. Но вернемся к сну Татьяны:

Онегин тихо увлекает

Татьяну в угол и слагает

Ее на шаткую скамью

И клонит голову свою

К ней на плечо; вдруг Ольга входит

(тут вмешалось «СВЕРХ-Я».— М. Л.),

За нею Ленский; свет блеснул;

Онегин руку замахнул,

И дико он очами бродит,

И незваных гостей бранит

(фрустрационное поведение— это тогда, когда тебя лишают того, что ты честно заслужил.— М. Л.);

Татьяна чуть жива лежит.

«ОНО» и «СВЕРХ-Я» продолжают скандалить. В жизни, особенно нашей, когда мораль претерпела существенные изменения, хотя бы во сне побеждает «ОНО». Но тут XIX в.

Спор громче, громче; вдруг Евгений

Хватает длинный нож и вмиг

(символ фаллоса.— М. Л.)