Пленница не расслышала, как раскрылась дверь. Чьито сильные руки сорвали одеяло. Открыв глаза, она увидела недавнее чудовище. Оскаленная пасть на черном лице щерилась треугольными зубами, на щеках бугрились страшные шрамы, но Анукрис уже ничего не боялась.

– Поверни её, Раномин! – раздался надменный голос.

Страж покоев развернул дрожавшее тело, и молодая женщина увидела высокого худого старика в длинной рубахе с широкими рукавами. Подол непривычного одеяния покрывали странные знаки, вышитые золотом и серебром, а на груди висел золотой медальон в виде человеческого черепа с красными камешками в глазницах.

Пленница смотрела на него отстраненно, словно издалека, как будто происходящее её совсем не касается. Черное чудовище отступило к стене, поставив возле лежанки резной табурет и почтительно приложив ладони к груди. Анукрис увидела, что они очень похожи на человеческие, только указательный палец как бы прирос к среднему, а безымянный к мизинцу. От этого создавалось впечатление, что их только три. Но она не заметила никаких когтей. Могучее тело стража покоев покрывали многочисленные шрамы, а из одежды присутствовала только грубая набедренная повязка на чреслах. Но это ужасное лицо… Девушка с трудом отвела от него взгляд.

Повелитель смерти опустился на табурет и, положив ей на лоб узкую ладонь, чтото пробормотал на загадочном языке.

– Якуануб! – громко позвал он.

В комнату вошел знакомый мужчина и опустился на колени.

– Слушаю, Повелитель.

– Видишь, что она больна?

– Да, Повелитель.

– Ты знал об этом?

– Я говорил вам.

Старик нахмурился.

– Мои инструменты.

Страж покоев метнулся в коридор и поставил перед стариком оббитую кожей шкатулку. Повелитель смерти вытащил оттуда странную трубку из слоновой кости. Приложив широкой конец к груди пленницы, другой он прижал к своему уху.

– Дыши!

– Что? – не поняла девушка, с трудом разбирая его слова сквозь стук собственных зубов.

– Надо добавлять "Повелитель"! – зарычал Раномин.

– У неё жар, – недовольно сказал старик, поднимаясь и глядя на Якуануба. – Что я буду делать с этим мясом?

Не поднимаясь с колен, тот спросил, глядя на Повелителя с собачьей преданностью:

– Разве ваше несравненное искусство не может вернуть ей здоровье?

– Это займет время, – нахмурился старик, возвращаясь на табурет. – А здоровая молодая женщина мне нужна через пять дней. Звезды не могут ждать. Проще заказать новое мясо.

– Ваша воля священна, Повелитель, – помощник согнулся в поклоне, коснувшись пальцами подола непонятного одеяния хозяина. – Но позволено ли мне будет сказать?

– Говори! – кивнул старик.

– Вы говорили о неминуемом возмездии всем близким Тусета…

– Её смерть может быть полезной, – нахмурился Повелитель.

– Сейчас любая смерть будет только подарком, – продолжил Якуануб. – Взгляните на неё?

Старик пристально взглянул на дрожащую девушку. С трудом разобрав последние слова помощника, измученная Анукрис проговорила сквозь дробь, выбиваемую зубами:

– Убей меня, ппожалуйста! Я умммоляю!

Повелитель заколебался.

– Будет так любопытно узнать, что же получится из этого опыта, а потом…

Он умолк.

– Повелитель, – робко проговорил Якуануб.

– Говори!

– Вы в бесконечной мудрости своей говорили о повторяющемся цикле светил.

– Да! – встрепенулся страшный старик. – Надо взглянуть на звезды!

– Что делать с ней? – помощник кивком головы указал на девушку.

– Будешь лечить! – решительно заявил Повелитель смерти, поднимаясь. – Убить её я всегда успею.

Что происходило дальше, Анукрис помнила плохо. Суетились какието люди. Завернули её в противно пахнущие бараньи шкуры, приложили к ногам нагретые кирпичи, засунув деревянную трубку в рот, напоили какимто удивительно горьким настоем, от которого сразу стало теплее, утихла дрожь.

– Согрелась? – Якуануб сидел у изголовья лежанки и смотрел на неё усталыми глазами. Только сейчас девушка разглядела на желтоватом лице странные круглые шрамы на лбу и возле глаз.

– Немного, – еле ворочая языком, ответила девушка.

Он взял с низенького столика серебряную коробочку и вытряхнул на ладонь знакомую горошину, только более темного цвета.

– Выпей, станет легче.

– Зачем? – с трудом проговорила Анукрис. – Он все равно меня убьет.

Лекарьтюремщик наклонился к её уху.

– Я постараюсь оттянуть время.

– А потом? – безнадежно усмехнулась она.

– Здесь не бывает "потом", – грустно покачал головой мужчина. – В этом месте есть только "сейчас".