Я если честно не очень хорошо знал город, улицы, проспекты дома, особенно сейчас, когда большинства табличек уже нет. Однако девушка заявила, что знает короткую дорогу до этого дома, и повела меня в один из закоулков.

– По-моему, - сказал я, оглядываясь по сторонам. – Но мы идём не в ту сторону.

Закончить свою мысль до конца я не сумел, сильный и резкий удар по затылку, словно укол, который стал жгучей болью расходится в голове. Перед глазами всё по плыло, я потерял ориентацию в пространстве, ноги стали невольно подкашиваться.

Я понял, что скоро упаду, поэтому стал специально наклоняться назад, выставив руку в перёд. Нащупав стену, я сполз по ней, и уселся на землю. Перед собой практически ничего не было видно. Рядом маячила тоненькая женская фигура, Алина, догадался я, значит, ещё что-то соображаю. Но здесь было кто-то ещё. Большая грузная фигура шныряла перед глазами, заслоняя то и дело почти весь свет. Он что-то бубнил себе под нос.

Вдруг он попытался залезть мне рукой во внутренний карман куртки, жалкими остатками своих сил попытался ударить его по рукам, однако тут же получил удар кулаком в лицо, после чего уже полностью упал на пол, приложившись плечом о что-то довольно-таки острое.

– Ты кого привела? – прикрикнул он на девушку. – Договорились же военных не таскать. Звание его знаешь?

– Нет, но он говорил что полком командует, - сказал она тихонько.

– Ах он ещё и полковник? – сказал он взявшись руками за голову. – Твою ж мать, нас же расстрелять теперь могу, да не могу, а расстреляют!

– А что мне нужно было ещё делать? – ответила дрожащим голосом она. – Я не знаю, зачем он мне квартиру взял, он со мной ещё солдата хотел отправить.

– Ну да, лучше по голове полковника ударить, чем рядового! – надрывал он уже хрипевший голос. – Ты где свои последние куриные мозги потеряла? Или что, подушка под курткой думать мешает?

– Не кричи, что сделано-то сделано, - сказал она.

– Да, ты права, - успокаивал он себя. – Денег он тебе дать не обещал?

– Нет, просто квартиру обещал, странный он какой-то, - ответила она. – Добрый слишком, и доверчивый, такие долго не живут.

Про себя я улыбался, денег у меня с собой не было, ибо взяться им не откуда, я первый раз за неделю в городе, только с фронта. С этими ключами они ничего не сделают. Так что зря они меня ударили, ничего они от этого не получат.

Картинка перед глазами поменялась. Подельники, увидев что-то, или услышав, как ужаленные убежали куда-то дальше в темноту, а передо мной теперь было чьё-то лицо. До боли знакомое, похоже, что оно принадлежало Джорджу.

– Рамчик, Рамчик! – доносился до меня глухой, и вязкий, как смола голоса Джорджа. – Рамчик! Слышишь меня?

– Слышу, - протянул я. – Слышу я тебя, Иуда.

– Живой, - улыбнувшись, сказал Джордж. – Шутишь, это хорошо, однако шутка не смешная.

Видел я уже лучше, чем прежде, даже почти идеально, однако голова теперь сильно болела, но руки ноги слушались, и в голове стало проясняться. Вдруг на заднем плане я увидел девушку, маленькую, низенькую, худенькую с чёрными волосами, подробнее я её разглядеть не сумел.

– Ему бы в госпиталь, а Джордж, - сказала она.

– Это что ещё за пассажир, - спросил я вставая.

– А это, - сказал Джордж, указывая на девушку. – Это Аня.

– И теперь она будет жить с нами, - видимо пошутил Артём, перебив Гошу.

– Очень смешно, - разозлился он.

– Никакого госпиталя, - отрезал я. – Завтра наступление, нужно просто немного поспать и всё пройдёт. Идёмте.

Война превращает в зверей людей, рождённых

Чтобы быть братьми.

Вольтер

День 23

«А правы, остаются победители»

Повезло, утром, конечно привезли не всё чего я просил и не в тех количествах, однако нас не проигнорировали, а попытались выполнить наш заказ, значит по настоящему заинтересованы. Нам было отдано более чем полторы тысячи самозарядных карабинов Симонова, и это поверьте лучше, чем трёхлинейки, ну и штук триста «калашей» не новых конечно, пятидесятых годов. Однако сейчас АКМ самое нужное оружие. Надёжное, мощное, а главное русское. Гранат много не выдали, всего пару ящиков, очень мало. Медикаментов вообще не отправили, так же как и еды. А означало на языке главного командования, либо умрёте либо выполните задание, другого пути нет.

К тому же прибыло пополнение, наш полк полностью довели до нормальных значений, теперь у нас было в составе около двух тысяч человек. Есть где развернуться. Ко мне подошёл генерал, который лично приехал мне всё это передать.

– Вот, - сказал он, протягивая мне погоны полковника. – Пришьёшь, а то не дело, рядовой, и полком командует. И вот вторые, другу своему передашь.

– Спасибо, - сказал я, принимая из рук генерала погоны.

– Да что мне твою спасибо, - сказал он, и приблизившись к моему уху, и начал шептать: - Хоть все две тысячи человек там, на берегу, сам умри, но сделай так, чтобы наступление удалось. Вам нужно не долго продержаться, пол часа от силы, главное пулемёты и миномёты нейтрализуйте.