— Люблю!

— А я и не догадывалась!

— Ты никогда бы и не догадалась, — сказал Сер­гей. — Очень уж высокого мнения о себе. И ревности в тебе нет —лишь уязвленное самолюбие. Ты слишком любишь себя, чтобы ревновать к другим. .. извини, что я раньше не рассказал тебе об этом. Честное слово, хотел, а потом вот это несчастье. . . Я должен был тебе рас­сказать. ..

— Я догадывалась, — одними губами улыбнулась Лиля. Она поняла, что в сердце ее нет жалости к этому человеку. Да таких, как он, и не жалеют. Такие сами жалеют.

— А чего эта дурочка к тебе шляется? — спросила она.

— Наташка-то? — ответил он. — Она совсем не ду­рочка.

— Амазонка, Наташка... Сколько у тебя их?

— При чем тут Наташка? — в нем поднималось раз­дражение. — Кстати, что ты ей сказала?

— Я сказала, что с удовольствием тебя уступаю ей...

— Зря ты это, — устало проговорил он. — Девчонку-то уж могла бы и не трогать. . .

—- Да, ты же влюблен по уши в другую.. . В ама­зонку.

— А как ты? — спросил Сергей. Ему не нравилось, что она Лену называет амазонкой.

— Он любит меня. И уже давно.

— С тех самых пор, как побывал у нас в гостях с Галиными?

— Он действительно любит меня, — повторила она. — И я — его.

— А вот это ты, девочка, врешь! — рассмеялся Сер­гей.— Ты не любишь. Ты никого не любишь, кроме себя. Такой уж ты уродилась.

— Думай, что хочешь... Теперь мне понятно, из-за кого ты валяешься здесь второй месяц. Все из-за нее, ама­зонки. .. — Лиля отвела глаза в сторону. — Я была в ми­лиции и с ней там встретилась... Она пришла за своими лакированными туфельками. ..

— Не стыдно? — перебил Сергей. — Зачем ты мне не­сешь всю эту чепуху?

— Подумаешь, нашелся благородный рыцарь. .. Ки­нулся какую-то сучку спасать! А она и спасибо не ска­зала. . . Ну разве ты умный человек? Ради чего ты жиз­нью рисковал? Ну ладно бы твоя знакомая, а ты ведь утверждаешь, что и в глаза-то ее не видел. Зачем же тогда полез в эту свалку?

— Тебе этого не понять, — ответил он. — Извини, я устал...

— Да что с тобой говорить.... Все равно теперь все кончено!

— Вот именно, — сказал Сергей.

Лиля резко поднялась, раскрыла сумочку и достала бумаги.

— Подпиши справку для жилконторы. Пока ты про­писан, я не имею права обменять жилплощадь.

Сергей, не читая, подписал.

— Это заявление о разводе, — протянула она два скрепленных листка.

Сергей прочитал и, улыбнувшись, возвратил.

— Это лучшее, что ты за все время написала, — ска­зал он.

— Ты напишешь заявление, когда выйдешь отсюда?

— Зачем тянуть? У тебя есть ручка и бумага?

Лиля достала из сумки несколько чистых листов и ручку.

— Я знал, что ты обо всем подумала, — сказал он, пристраиваясь на скамейке.

Писать было неудобно, и Лиля предложила свою плоскую сумку. Через несколько минут все было готово. Она внимательно перечитала заявление, хотела что-то сказать, но промолчала и убрала бумаги в сумку.

— Чему ты улыбаешься? — спросила она. — Рад?

— Честно говоря, еще не знаю, рад я или нет, — ска­зал он. — Я думаю о другом: до чего удивительна жизнь! Как мы с тобой вступили в брак на скамейке,

так и разо­шлись на ней...

Лиля поднялась, поправила платье, достав из сумочки зеркало, посмотрела в него, провела помадой по губам. Лицо у нее при этом было невозмутимое.

— А если и он ему не понравится? — спросил Сер­гей.

— Кто? — непонимающе взглянула на него Лиля, уби­рая зеркальце и помаду.

— Я говорю, что будет, если твой новый возлюблен­ный не понравится дорогому папочке?

— Понравится, — сказала Лиля.

— Я совсем забыл, у него ведь слабость к воен­ным. ..

— Прощай, Сережа, — сказала она.

— Подожди. Я все ждал, когда ты заговоришь о сы­не. ..

— А что о нем говорить? Он живет у родителей. И бу­дет пока жить у них. При разводе тебе определят али­менты. Вот и все.

— Надеюсь, я смогу с сыном видеться? А когда все образуется, может быть, ты мне его отдашь?

— Я и не подозревала, что ты такой любвеобильный отец. .. — ядовито заметила она.

— Какой уж есть, но сын мне очень дорог.

— Раньше надо было думать... — сварливо начала было Лиля, но он перебил: