Сим заканчиваю, на Божественную милость уповая и хвалы вознося, искренне преданный слуга Ваш, ПКС".

Пиерро эль Кабиро де Сарренто, пэр Федерации и секретный посланник герцога Кардейского на переговорах с Империей, еще раз пробежал письмо глазами, удовлетворенно кивнул. Все, его работа здесь фактически закончена. Дело теперь за его Светлостью, и если герцог поторопится, Соглашение может быть заключено хоть завтра И он наконец отправится домой, прочь из этой холодной, сумрачной страны, к своим любимым орхидеям

В углу комнаты зашуршала крыса, и посланник усмехнулся. Вот как делается история. Не на пышных приемах и в роскошных дворцах, не на велеречивых сборищах многомудрых болтунов, В грязном трактире портового города, под крики пьяных матросов был написан документ, которому суждено полностью изменить историю.

А в том, что история теперь изменится, посланник не сомневался. Конечно, это Соглашение не было официальным договором, и еще далеко было до заключения мира Еще предстояли переговоры, переговоры и переговоры. Еще предстояла долгая борьба с тупоголовыми урапатриотами и консервативным духовенством, полные интриг игры в Собрании Федерации. Но лежащее перед пэром Соглашение стоило дорогого. Впервые за сотни лет Федерация и Империя соглашались с фактом существования друг друга и признавали возможность разговаривать не только посредством мечей и смертоносных заклинаний. Отказ от агрессивных действий и вывод войск из соприкосновения – разве этого мало? Перемирие, обеспеченное доброй волей, а не затишье, вызванное полным изнеможением сторон, – разве мало?

Посланник присыпал письмо тальком, взглянул на часы. Да, пора. Время, отведенное демонистами на отправку сообщений, было строго ограничено, и посланнику совсем не хотелось сейчас вызывать у них ненужное раздражение Посланник скрутил письмо в плотный рулон, медленно поднялся, болезненно морщась Эта страна его доконает. Его ревматизм, с которым он коекак научился уживаться, здесь вел себя просто отвратительно.

Наконец посланнику удалось с трудом выпрямиться. Что ж, остальное – дело техники. Посланник снова усмехнулся. Как бы он хотел вернуть те времена, когда все было наоборот. Когда отправка письма представляла сложность, а вот со вставанием никаких проблем не было.

Посланник зажег три свечи, расположил их треугольником. В центр треугольника поместил свернутое письмо. Теперь надо было расслабиться, дать унести себя астральным образам, слиться с ними… Посланник привычно очистил мозг от всего суетного и словно всплыл над материальным миром в слой тонкий, переливающийся, блистающий всеми цветами радуги и еще такими, которым не было названия, но от которых захватывало дух. До чего же чудесно устроен мир! Посланнику даже жалко стало демонистов, не видящих такую красоту. Их метод был силовым, они, скорее, проламывались, чем аккуратно направляли и корректировали. И хотя результат был в принципе тот же, достигали они его совершенно другим способом.

Однако дело в первую очередь. Посланник оглянулся. Ага, вот оно, письмо. Усилить его, еще, еще, хватит. Теперь рукой? Мыслью? Поднять и нести туда, вдаль, к этой светящейся точке…

Гдето очень далеко, в комнате, скрипнула дверь. Шаги… Посланник продолжал нестись вперед, к огоньку, осторожно придерживая письмо в себе. Зайти к нему не мог никто, кроме его слуги. Уж о чем, о чем, а об этом демонисты позаботились.

Так что прерываться теперь, на полдороги, рискуя к тому же потерять письмо, посланник не собирался

Шаги. Мягкие, крадущиеся… Нет, ходить так его слуга, которому было столько же лет, сколько самому посланнику, не мог. Ктото посторонний в комнате.

Посланник резко развернулся, и, все ускоряясь, бросился обратно. Лишь бы успеть… Будет больно вернуться в тело на такой скорости, но его не застанут таким, совершенно беспомощным.

Быстрее, еще быстрее… Посланник чувствовал, как внутри нарастает паника. Подлые демонисты! Гдето по дороге потоком вырвало письмо, и оно осталось, кувыркаясь, позади… Не важно. Успеть…

И посланник успел. Почти. Он уже вернулся, он был в своем теле, когда опытная рука грубо схватила его за волосы, отгибая голову, и тонкое, словно жало, лезвие стилета, скользнув по горлу, вошло в подбородок и дальше вверх, в мозг. Огромный, обжигающе прекрасный цветок на мгновение расцвел перед глазами посланника и погас, уводя его за собой, к прохладе и покою.

* * *

– Каких демонов ты здесь делаешь?

Кен прохрипел чтото, закашлялся.

– Вон. – Крайт кивнул на графин с водой. – Пей.

Кен дрожащей рукой взял графин, принялся жадно глотать.

– Ну?

– Гунга Крайт – Кен наконец оторвался от графина, провел ладонью по лицу, размазывая пыль. – Они перешли реку.

– И что?

– Но Гунга Крайт… – Кен судорожно вздохнул. – Они перешли реку!

– Я знаю, что они перешли реку! – зло оборвал Крайт. – Так каких демонов ты здесь делаешь? Ты что, бросил войска, чтобы сообщить мне, что они перешли реку?

– Да… – Кен беспомощно посмотрел на Крайта. – Гунга Крайт, надо же чтото делать.