– Ну же, магистр, ну! На этот раз промаха не будет! Где вы держите ее?!

– Открывайте, господин магистр!!

– Замок Эрфорд. – Хобахава обреченно опустил руки, посмотрел в темноту.

– Спасибо, союзник, – Голос удовлетворенно шипел. – И прощай.

Хобахава вдруг почувствовал резкую острую боль, словно вкручивающуюся в грудь, чтото лопнуло, и магистр, судорожно сжав край покрывала, повалился на постель.

* * *

– Господин магистр!

– Да? – Баниши оторвался от своих записей, взглянул на вошедшего мага.

– Срочное сообщение. Магистр Хобахава мертв.

– Что? – Баниши взял протянутый магом лист бумаги, пробежал его глазами. Немедленно объявите в замке тревогу! Закрыть все двери, все окна, никого не впускать. – Баниши повернулся, посмотрел на прорезанное под потолком вентиляционное отверстие. Маленькое, до земли метров двадцать, и все же…

– Ну, что вы стоите? – Баниши обернулся к магу и понял, что опоздал. Маг не стоял, он медленно падал с перерезанной от уха до уха шеей.

– Аа, черт! – Магистр швырнул заклинание в метнувшийся в коридоре силуэт, расслабился, впуская силу, закручивая один за другим слои защиты.

Движение сбоку… Баниши поднял руку, готовясь встретить нападение. Чтото темное скользнуло с потолка, упало на магистра, сбивая с ног. Злое шипение, запахло паленым… Защита на натуан всетаки действовала.

– Осторожней, – хриплый голос, – ему еще говорить.

Занесенная когтистая лапа сжалась и вместо шеи врезалась, круша кости, в висок Баниши.

* * *

Крайт задумчиво смотрел на карту. Сардиг… Она там, она должна быть там. Он обыскал Кифт, Вальпию, Нагир, оставался только Сардиг… И значит, ему нужен Сардиг, и он его получит, чего бы это ни стоило. Он туда войдет.

Крайт встал, прошелся. Он туда войдет. Но как? Крайт снова склонился над картой. Идти напролом? Еще одна битва? В победе он не сомневался, но это означает задержку, опять задержку… Как ему не хватает этих потерянных изза ранения полутора месяцев! Он чувствовал, он знал, его время кончается, оно почти на исходе, а потом… Боль уже не приходила приступами, она стала постоянной, непрерывной, она находилась в нем, пульсируя, словно живое существо, сроднилась, слилась с ним, став частью его сущности. И когда она окончательно поглотит его, наступит конец.

Так что? Крайт горько усмехнулся. Значит, думать не о чем, все и так решено. У него опять нет другого выхода. Значит, предварительная договоренность с пиратами о переброске части войск за спину сардигской армии становится окончательной, и рискованная десантная операция будет проведена… О, да у него гости.

– Мастер?

Крайт медленно повернулся. Огоньки заклятий плясали вокруг, готовые сорваться в любой момент.

– Не надо, мастер. – Из темноты шагнул натуанин. – Мы пришли с миром.

– А, вы опять, как обычно, с миром! – Крайт захихикал. Скопившееся внутри напряжение требовало выхода, грозило выплеснуться истерикой. – Анекдот, я его всем расскажу. Кто еще не знает, что вы – самые мирные существа на свете? Кто еще не встречался с вами в темноте?!

– Мастер! – Натуанин казался озадаченным. – Что с вами? Это смешно? Мы не понимаем.

– Вы не понимаете? – Крайт вытер выступившие на глазах слезы. – А кто сказал, что вы должны понимать? Чего тебе надо, голубь?

– Я – голубь? – Взгляд натуанина на мгновение затуманился. – Ладно, пусть будет так. Это не важно. Мастер, я пришел предупредить.

– О чем?

– Вы должны быть осторожны. Другой делает для вас суккуба.

– Что? – Нехорошее предчувствие резануло Крайта. – Из кого?

– Она… Вы… – Натуанин замолчал, подыскивая слова. – У вас была ночь с ней. Это дает ей силу.

– Йоля?!

– Да, – натуанин утвердительно присвистнул. – Вы не должны ее подпускать. Не подпускайте ее, она вытянет из вас жизнь…

– Где она?

– Мастер, она будет приходить ночами…

– Где она?! Отвечай, отродье… – Крайт задохнулся. Внутри бурлил, клокотал Гунга. Его цель, вот она, еще немного, и он ее достигнет, он ее получит…

– Мастер… – Натуанин отступил на шаг к темноте.

– Где?!!

– Эрфорд.

– Эрфорд? – Крайт метнулся к столу, к картам. Сардиг… Нет. Карта полетела на пол. Нагир… Вальпия… Шелестя, разлетались пергаменты. О демоны, он глупец, какой он глупец! Свободные нобильства! Почему он ни разу не подумал о них?