* * *

– Ты попрежнему ничего не ешь?

Старик взглянул на лепешку, куски сушеного мяса:

– А почему не мастер? Раньше вы всегда называли меня мастером.

– Раньше. – Натуанин опустился рядом, странно подвернув ноги. – Раньше ты был мастером.

– А теперь? – Старик беззаботно улыбнулся.

– Ты все равно не умрешь. – Натуанин посмотрел на костер, поморщился. – Не для того мы вытаскивали тебя из огня. Мы не позволим.

– Это как же? – Старик улыбался.

– Ты будешь жить.

– Не буду! – Старик веселился. – Вы думаете, вы всесильны? Нет. Заставить умереть вы можете, но заставить жить… – Старик развел руками, засмеялся, Гунга, ваши Хрустальные Пещеры, Агавиши, как хотите, он умер, он почти умер. Все это было его агонией. И когда он окончательно умрет, он заберет меня с собой, а я – вас, и никакие клыки вам не помогут. Не помогут, не помогут! Старик хихикнул, показал натуанину язык, – Вы не дали мне умереть так, как я хотел? Ладно. Но просто не дать мне умереть не в ваших силах. Думаете, я не знал, откуда такая забота обо мне? Я умру, и вы тоже, вы исчезнете вместе с вашим Путем, пропадете, рассыпетесь трухой. Исчезнете, исчезнете, исчезнете!

Натуанин молча смотрел на старика.

– А когда вы исчезнете, никто не вспомнит о вас, не скажет ни единого слова, вас сотрут из памяти, как бред, как ночной кошмар…

– Кто вспомнит о тебе? – перебил натуанин. – О нас будут помнить, кошмары не забываются, а о тебе? Тебя уже забыли. Рон не дождался тебя, он заключил мир с Каганашей и возвращается домой. Его ждут, как героя. Сейчас он отказывается от звания Гунги, но надолго ли его хватит?

– Умный мальчик. – Старик удовлетворенно кивнул головой, и седые пряди упали ему на лоб. Старик привычным жестом откинул их назад. – Не зря я его учил.

– Послушай! – В голосе натуанина появился напор. – Нас осталось мало, очень мало, и ты уже не тот, но еще можно вернуть все назад, еще не поздно. Мы, мы вместе попрежнему чтото можем. Медленно, постепенно мы вернем нашу силу. Возвращайся к оркам…

– Нет! – В расслабленном лице старика появились следы былой жесткости, воли. – Никуда я не вернусь. Все кончено. Я принес в этот мир скверну, я принес вас, и я унесу все с собой. Что ты сделаешь, что вы сделаете, чтобы меня остановить?

– Хорошо, старик. – Натуанин встал. – Это твой окончательный ответ?

– Да уж куда окончательней. – Старик улыбался.

– Принято. – Натуанин вскинул руки, словно стряхивая чтото. – Ты прав, мы не в силах не дать тебе умереть. Но мы в силах заставить тебя умирать. И ты будешь умирать. Вечно! Будет так!!!

Захлопали крылья, осыпая тьму.

– Ты убил другого, но сила за ним существует попрежнему, и она с нами! Умирай!

Старик упал на спину. И на лице его была мука.

* * *

Ребенок заплакал.

– Что с ним? – Склонившийся мужчина нежно провел пальцем по румяной щеке мальчика.,

– Опять обмочился. – Женщина выложила из торбы за спиной комплект тряпок, принялась разворачивать мокрые пеленки.

– Послушай, я вот все думаю, – мужчина задумчиво посмотрел на стоящий впереди на дороге пост федератов, – правильно ли мы делаем?

– Что? – Женщина споро пеленала ребенка.

– Это все. – Мужчина неопределенно махнул рукой. – Может, забыть все, выкинуть, а? Столько земли вокруг брошенной. Я пахать умею, хозяйствовать…

– Ты это о чем? – Женщина выпрямилась, посмотрела на мужчину.

– Просто… – Мужчина казался смущенным. – Вспоминаю… Я – баронет, и что? Что мне это дало, кроме детства, испорченного ненавистью и мечтами о мести? Что я получил? Вот я и думаю, нужно ли ему это, такое детство, может, осядем гденибудь, как муж и жена,

– Нет. – Во взгляде женщины появилась злость. – Это – его судьба, и я не позволю ее забирать у него. По рождению он…

– Проблемы? – Рядом стоял подошедший сержант.

– Нет, нет, господин офицер, – затараторил тут же ссутулившийся мужчина. Просто ребенок, ну, вы понимаете… Не удержал, в общем, сухое надо было.

– Может, вам тряпья на пеленки дать? У нас на посту старые рубахи есть. Сержант посмотрел на опустившую в землю взгляд крестьянку. Да, очень даже ничего. – Так что?

– Нет, нет, спасибо, господин офицер. – Мужчина закланялся. Благодарствуем, господин офицер. Есть у нас, все есть.

– Ну, как знаете – Сержант все смотрел на крестьянку. Хороша, очень хороша А мужичонка у нее… Рыжий, невзрачный. Тьфу просто! – Вы в город?