Наконец он выскользнул из нее:

– Повернись спиной, моя обворожительная… Распахни мне другие ворота.

Дважды повторять не пришлось. Он ничего не заметил – а она была охвачена ужасом перед тем, что сейчас должно произойти… Ей отвратительна была эта разновидность любовных утех. Она содрогалась от омерзения даже от воспоминаний об этом. И теперь ощущала гадливость. Она-то надеялась, что муж никогда более этого не захочет… Поджав под себя ноги, она выгнула спину и приготовилась…

Тотчас же руки Арно горячо обхватили ее, раздвинули дивно очерченные половинки – и его горячий жезл уперся в тесно сжатое отверстие… Толчок… Еще толчок… И вот плоть подалась… Мощные руки впились в нежные бедра, лишая ее возможности пошевелиться. Арно, не обращая внимания на крик боли, вырвавшийся из груди девушки, грубо овладел ею, постанывая от удовольствия… О как сладко! Подобного ему давно не приходилось испытывать. Он вонзался в этот узенький проход с каждым разом все глубже и глубже… Суфия почувствовала трепет разгоряченной плоти в своем теле – и тут его объял экстаз…

Арно медленно ослабил объятие, но потом руки его вновь сомкнулись вокруг ее тела, он нежно гладил ее по пышным волосам.

– Я постараюсь пореже обходиться с тобою так. Ведь я понял, что тебе это было неприятно, дивная моя Суфия… Ты волшебна… Ты воскресила мою давно ушедшую юность – и это столь же невероятно, сколь и великолепно…

– Я твоя раба, господин мой Арно, – проговорила Суфия, не желая, чтобы муж услышал слезы в ее голосе…

Наконец Суфия нашла в себе силы подняться с подушек. Она была почти без сил – столь утомила ее сегодняшняя ночь.

«О Аллах милосердный, творец сущего, он никогда еще не был таким…» Вновь и вновь вспоминая его жаждущие руки, страстные объятия, девушка вдруг поняла, что именно ее насторожило. Сегодня муж ласкал ее иначе. О, он, похоже, сравнивал ее с кем-то или (неужели это правда?) пытался любить ее так, как любил какую-то другую женщину. Ибо он, хитрый Арно, никогда так испытующе не смотрел ей в глаза, никогда не останавливался для того, чтобы почувствовать ее отклик на ласку…

Холодок пробежал по спине Суфии. «О Аллах, ну зачем я не родилась мужчиной… Зачем ты, Создатель миров, дал мне разум, который не уступает мужскому, наблюдательность и умение трезво оценивать все вокруг? Почему не сделал дурочкой, что наслаждается лишь мигом и радуется, не задумываясь о завтрашнем дне?»

Послышались шаги. Так бывало каждое утро уже на протяжении пяти лет – Суфия еще смотрела сладкие сны, а муж просыпался, чтобы подвести итоги вчерашнего дня. Словно чувствуя миг пробуждения жены, он всегда входил в опочивальню с чашей теплого молока или со сладкими фруктами. Частенько молоко остывало на лаковом столике, ибо утро дарило им обоим необыкновенную страсть. Часто, но увы, в последнее время почти никогда. Да, муж приносил ей завтрак, да, присаживался у ложа, чтобы побеседовать о дне грядущем. Но уже не прикасался к ней, должно быть, насытившись женой за ночь… Раньше Суфия об этом не задумывалась, но сегодняшнее утро отличалось от всех прошлых пробуждений. И муж ее, достойный и уважаемый Арно, был сегодня с утра совсем другим.

– Здравствуй, о муж мой, свет очей моих! – проговорила Суфия.

Муж как-то странно содрогнулся… Хотя девушке это могло и померещиться. Но он не ответил обычным поцелуем. Он лишь коротко кивнул и присел на край ложа.

– Хорошо ли спала, красавица?

– Благодарю тебя, добрый Арно. Крепко. Но как же мне было не уснуть после такой ночи?..

И вновь Суфия с ужасом увидела, что муж, вместо того чтобы самодовольно усмехнуться, лишь недовольно поморщился.

– Скажи мне, мой добрый защитник, сегодня ты вновь покинешь меня на весь день?

Повисла пауза, не нарушаемая даже током утреннего ветерка. Суфия посмотрела в окно. Вместо голубого неба она увидела темно-серые тучи, что предвещали ненастную погоду… Потом девушка перевела взгляд на мужа. Его молчание все сильнее беспокоило Суфию, его тяжелый, испытующий взгляд заставлял душу сжиматься от страха. Наконец Арно заговорил.

– О мудрая Суфия… Ибо ты воистину не похожа на иных женщин. Я взываю к твоему разуму и прошу выслушать меня без криков и слез.

– Что случилось, о муж мой? Твои караваны постигла беда? Мы лишились всего?

О нет, Суфия видела, что дело здесь совсем в другом. Но по-детски надеялась, что это все ей лишь кажется.

– С караванами все в порядке… Благополучны товары, благополучны караванщики, и даже верблюды сыты и вполне довольны жизнью… Но речь сейчас не о них. Речь о нас с тобой, жена.

Суфия видела, что муж ищет слова, которые бы не ранили ее (как она надеялась). Наконец Арно решительно продолжил:

– Нет, я не буду ходить кругами и пытаться как-то смягчить твою боль… Одним словом, Суфия, я покидаю тебя. Наш брак стал для меня постылым. Я не хочу жить под одним кровом с женщиной, которую более не люблю и не желаю…

Если бы Суфия не лежала, она бы упала без чувств. Каждое слово мужа не ранило ее, о нет, оно убивало.

– Не любишь? Не желаешь? Но что же было у нас ночью?

Суфия еще раз вспомнила его ласки и поняла, что муж не ласкал ее, чтобы доставить радость обоим. Он сравнивал, оценивал, взвешивал.

– Я не люблю тебя, не хочу тебя… Я ухожу от тебя. Но ты останешься женщиной состоятельной, ибо все, что есть в доме, все это принадлежит тебе – и все останется здесь. Я не возьму с собой ничего…