Поначалу Сара улыбалась, рассказывая свою историю. «Я все время ем.
– Она нервно хихикнула.
– Я ем, когда голодна, ем, когда не голодна. Я ем на радостях, ем, когда у меня плохое настроение.

Ем ночью. Ем, когда муж приходит с работы».

Доктор Фил мягко, но настойчиво выспрашивал у Сары, как она относится к себе. Солнечная улыбка исчезла с ее лица, и Сара призналась, что она считает себя неудачницей, толстой и уродливой, а собственное поведение часто раздражает и огорчает ее: «Я чувствую, что не могу сдержать слово, которое дала себе; понимаю, что у меня нет силы воли».

Глотая слезы, она рассказывала, что порой не может думать ни о чем, кроме еды: «Все мои мысли вертятся вокруг того, почему я ем, что я ем, когда ем, с кем... Я не люблю себя».

Повернувшись к аудитории, доктор Фил спросил: «Кто-нибудь узнал в этом описании себя?» Две трети зрителей подняли руки.

Борьба Сары с собой явно затронула знакомые струнки в душах многих людей. Честно говоря, она затронула и меня.

Как-то я решил проверить свою силу воли.

Я зашел в одну из кондитерских, которых так много в Сан-Франциско, и купил два шоколадных пирожных. Придя домой, я выложил их на бумажную тарелку и поставил на кухонном столе так, чтобы дотянуться до них было невозможно. Они были пухленькие, мягкие, нежные - и покрыты густой «шубкой» из шоколадной стружки.

Я сосредоточился на пирожных, наблюдая за собственной реакцией. Глубоко вздохнул. Облизнул нижнюю губу. Не замечая цветов на столе и фотографий моих детей на полке, я смотрел и смотрел на пирожные, пока силой не заставил себя отвести взгляд. Тут я заметил, что моя правая рука подобралась к тарелке на несколько сантиметров, хотя я и не мог вспомнить, чтобы шевелился. Я взял газету и постарался сконцентрироваться на чтении, но то и дело косился на тарелку.

Чувствуя какую-то смутную неловкость, я поднялся в свой кабинет на втором этаже - самое удаленное от кухни место. Но даже на таком безопасном расстоянии я не мог избавиться от маячивших в уголке моего сознания пирожных. В конце концов, я ушел из дома, так и не притронувшись к ним и чувствуя себя победителем.

Спустя пару часов я зашел в Caffe Greco, где, как говорят, подают лучший в городе капучино. На стойке стояла большая стеклянная ваза с домашней выпечкой. Я заказал кекс с шоколадом и апельсиновой цедрой и немедленно его съел.

Я решил разобраться в причинах такого поведения. Почему Сара не может удержаться от еды, даже зная, что это делает ее несчастной и угрожает ее здоровью? Почему моей решимости хватило так ненадолго? Я хотел знать, чем можно помочь Саре, мне и миллионам таких, как мы.

Я начал прислушиваться к рассказам людей, которые борются с лишним весом; внимательно, как доктор за пациентами, стал наблюдать за ними, обращая особое внимание на поведение этих людей рядом с чем-нибудь съестным. Я быстро понял, что Сара не одинока.

Моя беседа с сорокалетним журналистом (я буду называть его Эндрю2) в очередной раз показала, что ни пол, ни возраст, ни положение в обществе не гарантируют человеку, что у него не будет проблем с едой. Эндрю, который при росте 173 см весит 112 кг, бесстрашно писал репортажи из самых горячих точек планеты. Он общался с боевиками, террористами, профессиональными наемниками - и не дрогнул. Но когда я положил перед ним пакетик M&M’s, Эндрю с трудом сдержался, чтобы не наброситься на конфеты.

«Когда я на встрече или беру интервью - а там на столе какая-то еда, я половину времени думаю о ней», - признается он. Его разум мечется между «Ух ты, аппетитно выглядит, я бы съел» и «Я не буду этого есть, потому что не голоден».

Внутренний конфликт начинает раздирать его рано утром и не отпускает ни на минуту: «Я просыпаюсь, зная, что еда - мой враг и я сам себе враг. И ничего не могу с этим поделать».

За обедом его взгляд останавливается на корзинке с горячим хлебом и стоящей рядом масленке. На улицах его манят кофейни Starbucks. Дома он не может устоять перед соблазнами холодильника. «Эта борьба может продолжаться до бесконечности», - говорит Эндрю. Как и для многих людей, которым трудно контролировать свой аппетит, каждый день для Эндрю - минное поле, по которому он пробирается от завтрака к ужину.

Труднее всего ему приходится в магазинах самообслуживания: если и удается прошмыгнуть мимо стенда со сладостями, они подкарауливают его у кассы. Привычный бой с самим собой происходит так: Эндрю берет шоколадный батончик, кладет на место, снова берет - и так раз за разом. Иногда он побеждает и уходит из магазина без батончика. Иногда побеждает батончик. И если Эндрю покупает его, то часто чувствует такое отвращение к себе, что выбрасывает половину батончика в мусорную урну - и быстро проглатывает остаток.

День Эндрю проходит, по его выражению, «под гастрономический саундтрек»: «Утром я съедаю тарелку хлопьев и тут же думаю, что надо взять банан и яблоко на работу, чтобы не соблазняться печеньем из офисного автомата». Но любой успех мимолетен, и Эндрю снова одолевают мысли о еде: «Я говорю сам с собой, спрашиваю: “Что я буду есть на обед?”, “А вдруг к трем часам я проголодаюсь?”, “Что у нас на ужин? Вот бы что-нибудь вкусненькое”».

В хороший день, ограничивая себя во всем, Эндрю съедает примерно 1500 калорий - столько он и должен получать, чтобы похудеть. Но на следующий он может проглотить все 5000. Он редко чувствует сытость и удивляется, что другие люди не разделяют его зацикленности на еде. «Мне легче понять террориста-смертника, чем кого-то, кто равнодушен к еде», - говорит он без тени улыбки.