Пицца - любимое блюдо Эндрю, и когда он слышит запах горячей пиццы, то приходит в смятение. «Пицца - все, о чем я могу думать, - признается он.
– Мало что может привлечь мое внимание так, как пицца. Она говорит со мной. Поверьте, еда разговаривает. Всякая.

Я уверен: когда азартный игрок, игрок-наркоман, заходит в казино, он понимает, что проиграет. Думаю, это понимание его огорчает, но вместе с тем и подбадривает. Я как этот игрок. Захожу в пиццерию и чувствую, что время замирает. Время останавливается - его как бы не существует, и ты выходишь из собственного тела.

Я притворяюсь, что у моих поступков не будет последствий.

Ничего больше не существует - только я и пицца. Вот что я чувствую».

Я не собирался мучить Эндрю, когда выкладывал перед ним пакетик M&M’s. Мне просто нужно было узнать, как он отреагирует.

– Очень отвлекают, - сказал он.

– Тебе стало бы лучше, если б ты их съел?

Эндрю ответил, что вкус первой конфеты даст ему «кайф», невероятно приятные ощущения. Но он знает, что, продолжая закидывать в рот конфету за конфетой, он почувствует себя плохо: «После десяти-пятнадцати драже мне станет дурно. Как будто сахар проедает дырку у меня в желудке». Несмотря на это, он будет продолжать глотать конфеты.

Я почувствовал, что, говоря это, Эндрю ненавидел себя. «Хуже всего, когда кто-то видит, что я покупаю M&M’s», - добавил он. Отходя от кассы, он старается сразу спрятать пакетик в карман, надеясь, что никто в этот момент не смотрит на него.

– Я толстый, - говорит он, - а людям неприятно смотреть на толстяка, который запихивает в себя всякую дрянь. Отталкивающее зрелище.

– Что ты думаешь о себе после того, как наешься конфет?

– Я говорю себе: «Снова потерял контроль над собой, снова двести сорок лишних калорий». Но никакие рациональные аргументы не могут конкурировать с предвкушением M&M’s.

Еда обладает огромной властью над этим человеком, привыкшим рассчитывать на себя даже в самых опасных ситуациях. «Неодушевленный предмет, какая-то там еда - и такая сила!» - говорит он, и я слышу в его голосе отвращение.

Эндрю понимает, что для него еда ассоциируется с наградой.

«Еда добавляет жизни красок», говорит он. Его манит обещание

«комфорта, уюта, возбуждения, соблазна, счастья, возможности привнести в жизнь радость», которое она дарит.

Америка, по словам Эндрю, «превратилась в парк съедобных аттракционов... в ярмарку вкусных, жирных, соленых, сладких и, главное, доступных и недорогих лакомств. Как можно гулять по ярмарке и противостоять всем этим искушениям? Все такое яркое, веселое, красочное, музыка играет, дым коромыслом - конечно, вам захочется и прокатиться на колесе обозрения, и поиграть на автоматах, и пострелять в тире; конечно, вы потратите немного денег на удовольствия».

– Ты чувствуешь себя лучше, когда ешь?

– Самое странное в ситуации, когда ты ешь и не можешь остановиться, - это нелогичность такого поведения. Ты можешь на минуту почувствовать себя хорошо, но только на минуту.

Эндрю дал классическое описание того, как работает система вознаграждения на физиологическом уровне. Приятное ощущение мимолетно, объясняю я Эндрю, но оно закрепляет поведение. Оно непродолжительно, и поэтому хочется испытывать его снова и снова.

Я спрашиваю у Эндрю, понимает ли он, почему не может контролировать себя. Для него это загадка. Действительно, почему еда обладает такой властью над ним? «У тебя выработался условный рефлекс на еду и на раздражители, которые напоминают тебе о ней. Они притягивают твое внимание, заставляют предвкушать удовольствие и укрепляют желание».

Я хочу, чтобы Эндрю узнал, как много людей запрограммированы на еду и теряют контроль над собой так же легко, как и он.

Пищевая индустрия добилась впечатляющего успеха в разработке товаров, привлекающих внимание таких, как Эндрю. Производители продуктов питания, разработчики рецептур и владельцы ресторанов могут не до конца осознавать, какие биологические механизмы лежат в основе популярности их продукции, но точно знают, что сахар, жир и соль продают себя сами. Эндрю - легкая добыча для индустрии питания: у него на спине словно нарисована мишень.

Людей, которые не могут контролировать себя, когда речь идет о вкусной еде, великое множество, и не все они весят больше нормы.

Я говорил со студенткой школы права, которую буду называть Самантой. Ей 25 лет, при росте 167,4 см она весит 54,4 кг, но под ее словами могли бы подписаться и Сара, и Эндрю.

«Если передо мной стоит еда, мне приходится изо всех сил бороться с собой, - говорит Саманта.
– Терпеть не могу ходить на работу, потому что по всему офису расставлены вазочки со сладостями. Я стараюсь заниматься не дома, а в библиотеке - туда не разрешают приносить еду. Я все время думаю: господи, ну ведь это так легко - вести здоровый образ жизни, почему же у меня не получается? Почему я ищу самые нелепые оправдания своему обжорству? У меня есть подруги с такими же проблемами, и мы восхищаемся людьми, которые ведут себя по-другому. Не понимаю, как им удается себя сдерживать. Стоит мне на минуту остаться без дела, как я тут же начинаю думать, чего бы мне съесть. Это какое-то безумие. Когда я вслух проговариваю свою проблему, то чувствую себя очень неловко. Нельзя же все время думать о еде! Я нормальная, неглупая девушка, учусь, работаю, у меня интересная жизнь, и меня страшно бесит то, что каждый день я столько времени размышляю о еде. Мне надо думать об учебе, а не о том, сколько конфет я сегодня съела».

Саманта не поправляется, потому что не всегда поддается магии еды и интенсивно занимается спортом. Но она борется с собой изо всех сил и мучается так же, как и полные люди, с которыми я разговаривал.

Похожую историю рассказывает и моя коллега Клаудия.

– Что происходит, когда ты начинаешь есть?

– Порой я не могу остановиться. Не всегда, но, если передо мной что-то вкусное или я до этого по какой-то причине много думала о еде, я буду есть до тех пор, пока мне не станет плохо. Бывает, еда мне даже снится. Я вспоминаю чудесные блюда, которые когда-то ела, и ужасно хочу еще раз испытать то же неповторимое чувство предвкушения, счастья и удовлетворения.