Оно было сложено из серых плит, хорошо подогнанных друг к другу. Но серый цвет не казался тусклым или грязным, он скорее сиял, как редкая жемчужина, явленная восхищенным взорам. Преодолев три высокие ступеньки, я вступила под изогнутый аркой свод здания. Серый камень и внутри оказался ничем не отделан и не прикрыт, никаких панелей, статуй, алтарей или иных атрибутов культа я не увидела, впрочем, никого живого тут тоже не было. Единственной достопримечательностью места являлось большое, по местным меркам так и вовсе громадное овальное окно. Через него сейчас лился солнечный свет, заставляя посверкивать плиты пола и стен.

Казалось бы, ничего приятного или уютного в этом пустом помещении не было и в помине, однако я почемуто не чувствовала себя стесненно или неуютно. Меня никто не звал, но откудато я знала и то, что сюда никого не зовут, приходит лишь тот, кто захочет войти. Странный покой и не то чтобы умиротворение, а скорее чувство единения с миром, какое нежданно накатывает в самый, казалось бы, неподходящий момент, охватило меня.

Слева послышался какойто шорох, я повернула голову. В нескольких шагах стоял пожилой мужчина в скромном сером плаще. Длинные, совершенно седые волосы красивыми кудрями ниспадали на плечи, глаза под тяжелыми веками смотрели внимательно и остро, крючковатый нос чуток обвис. Для абсолютного сходства с моим мысленным представлением о Гэндальфе Сером дядечке не хватало только посоха, ну и шляпы, что ли.

– Почтенная магева. – Человек наклонил голову, приветствуя меня.

– И тебе того же, ты здешний жрец? – уточнила я.

– Нет. – Сухие тонкие губы раздвинулись в легком намеке на улыбку. – Здесь никогда не было, нет и не будет жрецов, я лишь смотритель храма Творца.

– И похоже, прихожан тоже негусто, – отметила я, озираясь. – Или день неприемный?

– Храм открыт для каждого, – ответил старик.

– Но поскольку просить у Творца, как меня просветили, чтолибо бесполезно, то и клиентов нет, – догадалась я. – Зачем же вообще горожане храм строили?

– Так заведено, – пожал плечами собеседник.

– Наверное, страховка, на тот случай, если Творцу всетаки небезразлично все, что вытворяют люди, и он может обидеться за неуважение к его персоне и шарахнуть чемнибудь нахалов… молнией там или мором, – резюмировала я.

Старик улыбнулся и кивнул:

– Я частенько думаю так же. Но ты всетаки зашла. Почему?

– Захотелось, – призналась я совершенно честно, не выдумывая повода позначительнее и поволшебнее. – Ты не против, если я тут немного посижу?

– Делай, что пожелаешь, магева. Храм принадлежит всем, – просто ответил смотритель и развел руками.

Наш разговор исчерпал себя. Я вдохнула воздух, пахнущий пылью и камнем, но почемуто казавшийся сочным и свежим, как после дождя, прошла ближе к окну и села прямо на пол, туда, куда захотелось. «Интересно, если вспомнить метод биолокации, тот самый, каким ищут благоприятные и плохие места, наверное, окажется, что Храм стоит на пересечении силовых потоков, и именно поэтому меня, магеву, потянуло сюда словно магнитом», – попыталась я подвести рациональное объяснение под свой поступок. А потом решила, что это не имеет значения.

Устроилась в личной позе лотоса, каковую предпочитала всем другим – одна нога подтянута к груди, вторая поджата, и полуприкрыла глаза, следя за танцующими в воздухе крохотными пылинками. Золотистый поток, искорки мельчайших частиц в нем, редкая тишина, словно сюда не доходило ни единого звука с площади, поглотили меня, я словно сама стала одной из этих пылинок в воздушном океане. Реальность слегка посопротивлялась и привычно уплыла, осталось только ощущение собственного дыхания и снисходящее на вечно мечущийся разум умиротворение. Не думаю, что я просидела так долго, ровно столько, сколько хотелось или надо было, а может быть, эти два понятия на краткий миг совпали. Я не спала и не медитировала подобно просветленным буддистам, но и ни о чем важном не думала, в голове носились обрывки бессвязных мыслей.

Так же неожиданно, как захотелось сесть, ощутила необходимость открыть глаза и встать. Поднялась я с пола почемуто отдохнувшей и… нужное, пусть немного банальное, слово пришло на ум не сразу, но всетаки пришло – с обострившимся восприятием. Нет, ни слышать, ни видеть, ни даже обонять я лучше не стала, но то, что столь долго дремало во мне и начало пробуждаться лишь в этом мире, обрело большую четкость и силу.

Старик сидел на корточках у двери. Проходя мимо него, я кивнула на прощанье, уже как старому знакомому, нет, как тому, с кем разделила великую тишину храма Творца, его могучий покой, и заметила:

– А ведь на самом деле Ондает. Только не то, о чем просишь, а то, в чем нуждаешься и что тебе по силам взять.

– Возможно, почтенная магева, но для многих людей это хуже проклятия, – резюмировал привратник.

– Это точно, – подумав, согласилась я.

Яркий солнечный денек встретил на пороге. Я, все еще стоя на ступеньках, повертела головой по сторонам, соображая, куда бы направить свои стопы. Меня словно чтото толкнуло вправо. Чуток удивившись (обычно, причем совершенно ненарочно, выбирались левые дороги!), я сбежала по ступенькам. И уже уверенно, – раз мне туда хочется, даже если самой еще толком неясно почему, значит, я туда пойду! – двинула к соседнему с серым храму. Этот был сооружен из громадных белых камней, эдакие кирпичики для великанов, и, в пику большинству прочих сооружений, тоже ничем снаружи декорирован не был. Красота простоты! Преодолев ровно тринадцать невысоких ступеней, на которых не было заметно потертостей то ли по причине крепости камня, то ли изза малочисленности прихожан, я опять в полном одиночестве вторглась в помещение.