– Вот-вот! Хороший интеллектуальный омолодитель, используя вашу лексику - адреналиновый алкоголик: чрезвычайно ценный тип! Несколько процедур и внуки дедушек не узнают! По сути дела, кстати, лучшими омолодителями для дедушек являются ближайшие кровные родственники, но, - Иннокентий глубоко вздохнул: - Не всем везет. Иные внуки - абсолютно бесполезный генофонд.

"Бальзам на раны", - снимая с полочки туалетную воду, подумал Завьялов. Кешина болтовня избавила его от жутких подозрений: очнулся он на каталке в морге с ледяными членами и очень подозревал, что залетел не просто в тело, а конкретно - в труп. Свободный от заселяющего его прежде, пользуясь терминологией стилиста - интеллекта, а проще говоря - души. Вылетел Боря Завьялов из родимого тела, пометался по больнице и нет чтобы в коматозного полуживого пациента залететь, попал в помершего, бесповоротно "свободного" бомжару. Вспоминая фильмы ужасов про зомби, начинал уже принюхиваться - не завонял ли разложением? Приглядывался исподволь - не появились ли на теле трупные пятна...

Но если бомж замолодел... Тогда - порядок. Ошиблись доктора, свалили в морг полуживого дедушку.

Завьялов побрызгал на тело-Кешу туалетной водицей, себя обонятельно облагородил...

– А кстати, Борис Михайлович, - не унимался болтун-путешественник, - почему вы, скажите на милость, побрели не к палате уважаемого Косого, а застряли в больнице между этажами? Когда вас "выкинуло", я, прямо-таки скажем - растерялся! Не знал, куда стопы направить. По нашим форматам господин Косой - внушительный рыжеволосый мужчина с бородой, мне никто подобный на глаза не попался...

– У меня ухо оглохло, - выключая свет в прихожей и делая Кеше жест "на выход", проговорил Завьялов.
– Решил к врачу наведаться.

– ЧТО?!?!?!

Тело, только что спешившее на романтическую встречу с Зоей и Жюли, начало пятиться в темноту гостиной. Из небольшой щелки на него падал лучик света с лестничной площадки; если бы секунду назад тело-Кеша не выглядел насквозь здоровым парнем, Завьялов решил бы, что разложение коснулось именно его.

В темноту уползало мертвенно белое лицо с остекленевшими глазами и отпавшей челюстью.

– Эй, Кеша..., ты чего?
– негромко позвал Завьялов.
– Иди сюда.
– Чуть было не добавил "кис-кис-кис"...

– Борис... Борис... Борис..., - невнятно лепетал стилист.

Допятился до кресла, едва не рухнул, устоял - слепо нашарил подлокотник, спиной обогнул препятствие...

Завьялов захлопнул входную дверь. Быстро прошагал до гостиной и включил верхний свет.

Занервничавший Кеша испуганно присел, прикрыл лицо руками, как будто из люстры ударили не лучи, а копья.

– Ты чего это, дружище...

– Борис Михайлович, - сипло прокаркало родимое горло, - не подходите. Это может быть опасно.

– Кому? Тебе или мне?

– Наверное... Наверное...
– Завьялову показалось, что Иннокентий внутренне прислушивается к себе, то есть к полученному телу...- Уф! я слышу. Борис Михайлович, я одинаково слышу обоими ушами!

– Раз за себя. За нас.
– Завянь хмуро глядел на перепуганное лицо напротив.
– Что случилось то?

– Беда, - коротко проинформировал стилист и утер вспотевшее лицо.
– Борис Михайлович, вы не ощущаете внутри себя какого-то... постороннего присутствия? В новом теле вы - один?

– Ну..., как бы - да, - прислушавшись к ощущениям, кивнул Завьялов и вернул вопрос: - А ты?

– И я..., вроде бы... пока...

– Кеш, ты толком ответить можешь? что происходит?

– Ой, Борис Михайлович, ой!
– по-бабьи заголосило тело.
– Ой, мы - попа-а-али-и-и... Ой, Жюли мне голову оторве-е-ет...

– Да это ты ей, Кеша, оторвешь, - напомнил Боря.
– Ты хотел к гениальному Сереже Звереву...

Успокоительное упоминание кумира скончалось втуне. Кеша хватался завьяловскими лапами за его же голову, раскачивался, приседал:

– Ну я попа-а-ал..., ну зале-е-етел...

– Куда ты Кеша залетел?

– В вас!!
– яростно и обличительно завопил парикмахер.
– В вас, Борис Михайлович!!

– А я-то тут при чем?
– развел руками принаряженный бомж.
– Я, типа, не просил...

Успокоить Иннокентия удалось минут через пять. Тиская ручищами стакан с водой, Кеша быстро говорил:

– У нас есть путешественники-нелегалы. Они отрицают упорядоченные проникновения. Путешествуют, куда изволят, лишь бы был свободный носитель. Делятся на несколько течений. Первые - любители, так скажем, игры в рулетку: повезло, не повезло - клика сумасбродов самоубийц. Есть ренегаты-умники, копошащиеся в архивах, выискивающие занимательных носителей, они отправляются в прошлое, как на разведку в опаснейшее приключение.
– Кеша глотнул водицы. Маленько подавился. Прокашлялся, продолжил: - Самое опасное течение нелегалов - циклопы. Сие есть - террористы. Они презрели все законы, для них проверить действенность теории исторического самовосстановления - раз плюнуть. Они проникают даже в особо охраняемые хроно-личности. Разрушая последовательность известных исторических событий - вмешиваются в ход развития цивилизации. Циклопы, Борис Михайлович, опаснейшие диверсанты.