– Ну почему же сразу... Вначале п о т о л к о в а л и.

– Но все же. Били-то, зачем?

– А достали они меня, майор, - грустно усмехнулся Константиныч и провел ребром ладони по кадыку: - Во как достали! "Продавай, да продавай!" Я не выдержал..., ну и послал по матушке...

Майор и участковый переглянулись, Вершинин на секунду смежил веки, кивнул: мол, подтверждаю, досаждали старику. Сосед наследников науськивал. Выглядел Олег Семенович при этом весьма сочувственным. За старого приятеля стоял. Но тертого московского сыщика, тем не менее, не сбил с настроя:

– Лев Константинович, - внимательно разглядывая отставного контрразведчика, сказал майор, - а вы после отъезда внука, никуда не отлучались? Дома были?

– Да, - скупо подтвердил Потапов.

– Один?

– Как видишь, - генерал развел руками, оглядел просторную единоличную берлогу, - один век коротаю.

Участковый неловко крякнул, поскреб в затылке, буркнул:

– Ты, Валентин Семенович, не того..., не туда шагаешь. Лев Константинович человек заслуженный...

– У вас есть личное оружие?
– не обращая внимания на Вершинина, проговорил майор.

"Оп-паньки!" - внутренне охнул Борис. А генерал невозмутимо кивнул:

– Есть. Наградной ТТ. Достать?
– и усмехнулся: - Оружие, вы говорите, на месте преступления оставили?

– Валентин Семенович!
– гневно, не выдержав столичного напора, воскликнул капитан.
– Рома - в н у к Льва Константиновича! Подумайте, что говорите!

И сыщик неожиданно сдался. Задумчиво поиграл бровями, достал из кармана визитку и положил ее на стол:

– Не буду сейчас, Лев Константинович, вас лишними расспросами и канцелярщиной утомлять. Как только оправитесь, зайдите, пожалуйста, в прокуратуру..., вот все мои координаты. Я, по сути дела, только за одним приехал - узнать, вы сами сообщите родственникам о гибели родных или мне это за вас сделать?

– Я сообщу, - опустил голову генерал.
– Когда можно забрать тела для похорон?

– Они сейчас в судебном морге, - вздохнул майор.
– Как только завершат все необходимые, мгм, процедуры - вас известят. Звоните не раньше вторника. Там сейчас столько...

Валентин Семенович не договорил, махнул рукой, и так и не присев, пошел на выход.

– Лев Константинович, - склонился над Потаповым участковый, - вы как? Может мне остаться с вами? Помочь чем-нибудь?

– Нет, Олег, спасибо, уходи. Хочу один побыть. Провожать не буду, дорогу знаешь. Ворота как следует захлопни только...

– Знаю, знаю. Вы если что - звоните! Прибегу.

– Спасибо, друг.

Из кабинета медленно вытекали гости. Иннокентий с бледными щеками, Жюли-Жози с поджатым хвостиком-метелкой, Зоя.

Зоя шла сама, циклопша тоже хотела видеть все ее глазами: Миранда, наконец-то, присутствовала там, куда ее не допускали! Не разрешали женщине с нестабильной психикой и оппозиционными настроениями путешествовать (хотя бы туристкой!) в чужие тела. Поставили на ней тавро запрета.

Теперь ее мечта - сбылась! Она здесь, она участвует, видит, полнокровно подпитывается запредельными эмоциями...

Завьялову было гадко видеть столь откровенную жадность до впечатлений. Он сидел внутри генерала молчаливым, сочувственным свидетелем и слово боялся вымолвить: утешать он никогда не умел, с соболезнованиями к мужикам не лез.

Да и что тут скажешь?! "Крепись, Константиныч, Ромка все равно говном был"?! Или наврать: "Ох-ох-ох, какого парня потеряли!"?!

Константиныч, когда внука вспоминал, только маленьким мальчонкой его и представлял! О мужике с одутловатым, потасканным лицом - не вспомнил даже на секунду.

К генералу подбежала собачонка. Лизнула свешенную руку.

На белом Кешином лице отчетливо выпучились глаза. Моргнули - жена совсем в собаку превращается!

Зоя, став совсем собой, забила Миранду внутрь, с закушенной губой и смягчившимся лицом, подошла к Потапову. Остановилась напротив замершего в кресле генерала. Негромко выговорила:

– Мы все слышали, Лев Константинович. Вашего внука и невестку убили - и з - з а н а с?

– Ну что ты, Зоенька, - печально усмехаясь, распрямился генерал.
– Ромка сам во всем виноват.

Скупо, максимально сжато, Лев Константинович поведал девушке о причине своего появления в больничном морге. Невесело закончил: