"А ведь я не совсем это приказал, - с ужасом подумал Джеймс.
– То есть не такими словами..."

– Подтверждаю, сэр, - выдавил из себя Уотерсон и отвел взгляд.

– Мистер Вильсон?

– Еще как подтверждаю, сэр!

– Извольте отвечать по форме. Мистер Коппердик?

– Подтверждаю, сэр.

" Оставим мелкие несуразности крючкотворам".

– Мистер Флойд?

– Подтверждаю, сэр, - почти прошептал мичман.

" Опять нестыковка. Альбионский командир Флойд был рядом. Но какая разница? Оставь это крючкотворам!"

– Мистер Беллоди?

– Он остался у радиопульта, сэр, - тем же громким шепотом ответил Кеннет Флойд.

– Блгодарю вас, господа, - Хеллборн снова повернулся к Остину.
– Уже находясь под действием вышепрозвучавшего приказа, будучи на вражеской территории, в ходе специальной операции, вы получили прямой и недвусмысленный приказ подпоручика Жань Сы Шина отступить от входной двери обороняемого объекта. Вы не только проигнорировали этот приказ, но и применили против старшего офицеру силу, а именно оттолкнули его...

" Черт бы побрал этот идиотский прокурорский диалект. К черту. Выучить бы еще один иностранный язык. Корейский, например".

Поворот на каблуках.

– Мистер Уотерсон?
– Подтверждаю.

– Мистер Вильсон?
– Подтверждаю.

– Мистер Коппердик?
– Не могу знать, сэр.

– Все правильно, старшина. Вы находились в другой комнате, рядом со мной и мистером Беллоди. Мистер Флойд?

– Подтверждаю, сэр.

Поворот на каблуках.

– Таким образом, мистер Остин, вы нарушили как минимум два прямых и недвусмысленных приказа, что повлекло за собой гибель альбионского солдата, союзного офицера и поставило под угрозу важную миссию.

" Повторяешься, Джеймс".

– Что вы можете сказать в свое оправдание, мистер Остин?

– Я... я не знаю...
– пробормотал солдат.

– Рядовой Найджел Остин, личный номер Е-2236196, Республиканский Альбионский Флот, я нахожу вас виновным согласно параграфам 2, 3 и 5 Альбионского Военного Кодекса и приговариваю к смерти. Вы будете застрелены, пока не умрете, и да поможет вам Бог. Мистер Остин, желаете ли вы произнести последнее слово?

Остин зашептал какую-то молитву... Хеллборну показалось, что латинскую, но он не стал прислушиваться. Поворот на каблуках. Вильсон сделает это с удовольствием, будь он проклят. Уотерсон сейчас грохнется в обморок, в лице не кровинки. Розинделл ранен, а если бы и нет? Три человека - это не расстрельная команда, а черт знает что.

"А ведь это совсем нетрудно", - подумал Джеймс.
– "Застрелить альбионского гражданина".

" За что мы сражаемся?" "

"А за что я сражался в Лондоне? Так что для меня этот альбионский гражданин?"

Он мог ожидать чего-нибудь такого от Вильсона или Спрэнга, но Вильсон сегодня на коне, а Спрэнг ухитрился пасть смерть героя (официально). Он мог ожидать чего-нибудь подобного от Уотерсона, любителя пройтись по "корейским обезьянам", но не от этого парня, которому ощупывал шишку в первый день плена. Идиот. О чем он думал? Сам виноват.

– На колени, - приказал Хеллборн. Остин его не услышал. Неважно. Джеймс расстегнул кобуру, достал однозарядный корейский пистолет, быстро взвел курок и выстрелил, даже не целясь. С такого расстояния промахнуться было невозможно.

" Смит-Вессон калибра тридцать восемь - друг мой до последней перестрелки, если мы о чем-нибудь попросим - это чтоб подохнуть не у стенки..."

– Расстреляют тебя на рассвете,

Прямо в грудь, а быть может и в лоб,

И не узнают супруга и дети,

Где лежит заколоченный гроб...
– неожиданно противным голосом затянул Вильсон.

– Мистет Вильсон, вы идиот?
– так и без каблуков можно остаться.

– Как прикажете, сэр!
– матрос вытянулся по стойке "смирно".

– Это не было приказом, Вильсон, - очень мягко уточнил Хеллборн.
– Это был вопрос.

– Виноват, сэр. Не могу знать, сэр.

– Тогда возьмите лопату и похороните его.