— Расторжении чего?

— Их уз.

— Рейна и Тораф что, связаны? — спрашивает Гром.— Когда это произошло?

— Очень смешно.

Гром ухмыляется. Гален пытается представить брата восьмидесятилетним человеком. Седые волосы, морщин больше, чем ребер у ракушки, да и эта ухмылка, наверное, была бы беззубой. Но как восьмидесятилетняя Сирена, он выглядит не старше Галена. Да и зубов у него побольше, спасибо Торафу. Но не смотря на все это, он все равно не подходит Эмме. Слишком спокоен, слишком уравновешен, слишком умерен, чтобы справится с ураганом, вроде Эммы "Строптивицы" Макинтош.

— Я ждал дня, когда Рейна станет проблемой кого-то другого, — признается Гром. — Но все же, я чувствую себя виноватым. Мне всегда нравился Тораф.

— Так ты не расторгнешь их союз?

— Нет, даже если Тораф попросит об этом. Здесь было так спокойно без нее. А где, вообще, вас двоих носило?

Гален пожимает плечами.

— Как обычно, — вина затрепетала на задворках его сознания, как личинка краба.

"Как обычно" — это значит посетить доктора Миллигана, чтобы он посвятил их в последние новости о исследованиях морей. Или провести несколько дней с Рейчел, расставляя ее новые приобретения в одном из его домов. "Как обычно" — это не жить как человек, не ходить в человеческую школу, не водить человеческие машины или носить человеческую одежду.

— Доктор Миллиган рассказал тебе что-то стоящее?

— Несколько вещей. Ничего такого, о чем стоило бы волноваться.

Гром кивает.

— Хорошо. Последнее что мне сейчас нужно, это дополнительный повод для волнений.

В конце концов, Гален замечает напряжение на лице брата. Сжатые челюсти, напряженные бицепсы при скрещенных руках. В местах, где его руки обхватывают бицепс, проявляются белые следы от пальцев.

Гален застывает.

— Что? Что случилось?

Гром качает головой, пряча свое отчаяние за хмурым взглядом.

— Расскажи мне.

— Может и ничего, — отнекивается Гром.

— Может быть, но на сколько я могу судить, это не ничего.

Его брат тяжело вздыхает. Он поворачивается к Галену и одаривает его тяжелым взглядом.

— Я расскажу тебе, братишка, но сначала пообещай мне пару вещей.

— Каких вещей?

— Пообещай, что если что-то случится, ты позаботишься о Рейне. Меня не волнует, если вы проживете с людьми остаток жизни, но позаботься, чтобы наша сестра была в безопасности. Обещаешь?

— Гром...

— Пообещай! — взрывается Гром, размыкая руки.

— Ты же и так знаешь, что я сделаю это, — на самом деле, сомнения брата задевают его за живое.

Гром кивает и расслабляется.

— Я знаю. Мне просто нужно было это услышать, — он смотрит в сторону, продолжая, — У меня была личная встреча с Джагеном.

— У тебя что? Ты с ума сошел?

Дальний родственник короля Антониса, Джаген — словно вспышка в сгущающихся тучах заговора на территории Посейдона. Любой мог сказать, что он посягает на трон, а на протяжении десятилетий, непоколебимость короля Антониса лишь раздувала количество последователей Джагена.

Хорошая причина побеспокоится о безопасности брата и сестры. Если у Джагена достаточно амбиций, чтобы свергнуть собственного короля, ему нельзя доверять. Кто знает, может его следующим шагом станет подчинение земель Тритона. Кроме того, если кто-то видел их вместе, могли пойти слухи, что он заручился поддержкой нового короля царства Тритона. Или, и того хуже, так может решить сам король Антонис. Вопрос в том, должны ли?

— Я знаю, что делаю, Гален, — бросает Гром.

— Наверное, не знаешь. Что отец говорит по этому поводу?

— Ты же знаешь, я не говорил ему.

Гален кивает. Было бы глупо со стороны Грома рассказать все отцу. Король Героф и король Антонис были друзьями задолго до того, как стать врагами. И вот сейчас король Гром увеличивает пропасть между ними?

— Чего хотел Джаген?

Гром вздыхает.

— Он запросил разрешение использовать Торафа, чтобы он нашел кого-то. Кого-то, кого не могут найти другие ищейки.

Ничего особенного. Из-за своей ценности ищейки — единственные Сирены, которые могут пересекать границы королевств без риска попасть под арест. Конечно, Джагену нужен Тораф. Он лучший в истории их вида. Но в уважение семьи Галена, Тораф никогда не пересекает границ. И он никогда не согласился бы выполнять задание Джагена без королевского разрешения от дома Тритона. Даже с разрешением, он может этого не сделать.

— И это все? Кого он хочет выследить?

— Если бы на этом было все. Важно не то, кого он хочет выследить, а почему.

— Клянусь Трезубцем Тритона, если ты не начнешь говорить...

— Его дочь, Пака, пропала. Он думает, что ее похитил король Антонис.

Гален закатывает глаза.

— Зачем Антонису похищать ее? Если бы Антониса заботило предательство Джагена, он бы положил этому конец давным-давно.

Но похоже, что Антониса вообще ничто не заботило в последнее время. С тех самых пор, как погибла Налия, он заперся в королевских пещерах. Несколько ищеек рассказывали Торафу, что он не выходил с того момента, как объявил дом Тритона врагами.