— Нам все еще нужно поговорить.

— Правильно, — соглашаюсь я, но при этом качаю головой.

Он смеется.

— Я проделал весь путь до Атлантик-Сити не для того, чтобы заставить тебя плакать.

— Я не плачу, — я тянусь к нему снова. Он не уклоняется от моих губ, но он и не углубляет поцелуй, целомудренно чмокнув меня перед тем, как отстраниться.

— Эмма, я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что ты не должна связывать себя с Громом.

Я поднимаю бровь.

— Э... я никогда и не собиралась связываться с Громом.

— Я имею в виду, Гром будет связываться с другой, у которой тоже есть Дар Посейдона. Это означает, что...

— Мне не нужно связываться с Громом, — договариваю я за него.

— Я это только что и сказал.

— В смысле, я не буду чувствовать, что обрекаю всех Сирен на вымирание своим отказом Грому.

Он усмехается.

— Точно.

— Но это не изменит того, что я — полукровка. Ты все еще не можешь быть со мной, не так ли?

Он прикасается большим пальцем к моим губам, погружаясь в размышления.

— Сейчас закон не на нашей стороне. Но я думаю, что через какое-то время, мы бы смогли добиться его отмены. Я не сдамся, пока не пройду весь путь до конца.

Он разворачивается нас в сторону своего внедорожника, останавливаясь по пути, чтобы подобрать мои туфли с обочины. Гален помогает мне забраться на пассажирское сидение Эскалады, а затем отдает мне туфли.

— Спасибо, — говорю я ему, когда он садится за руль.

— Немного поздновато для румянца, — замечает он, пристегиваясь.

— Мне кажется, я никогда не перестану краснеть.

— Я на это очень надеюсь. — говорит он, закрывая дверь. Взяв мое лицо обеими руками, он еще раз притягивает меня ближе. Его губы касаются моих, но я хочу большего. Почувствовав мои намерения, он накрывает рукой мою руку, когда я пытаюсь отстегнуть ремень безопасности.

— Эмма, — выдыхает он в мои губы. — Я очень по тебе скучал. Но мы не можем. Не сейчас.

Я не пыталась сделать то, о чем он подумал. Я просто хотела сесть поудобней для поцелуя. Сказать ему об этом — все равно, что опозорить нас обоих. Но он сказал, не сейчас. Что это значит? Что он хочет подождать, пока обойдет закон? Или хочет дождаться его отмены, и если ее не будет, он нарушит закон, чтобы быть со мной?

Почему-то, я не хочу знать ответ, каким бы он ни был. Образ "той девушки" снова всплывает у меня в голове. Я не хочу, чтобы Гален нарушал свои законы — это одна из причин, почему я люблю его так сильно. Его верность своему народу, его обязательства перед ним. Такой преданности практически не существует среди людей. Но я так же не хочу быть "той девушкой". Сирена я или нет, я хочу поступить в колледж, я хочу познавать мир над уровнем моря и под ним.

Но я ведь не должна принимать подобное решение прямо сейчас? В смысле, такие решения, изменяющие жизнь, требуют времени на обдумывание. Времени и спокойствия. И какого-то расстояния между моими губами и его.

Я сажусь на место.

— Ты прав. Прости.

Он берет несколько прядей моих волос и проводит ими по своему лицу, улыбаясь.

— Не стоит просить прощения, это моя заслуга. Тебе придется помочь мне не распускать руки.

Я смеюсь, даже когда электрический заряд пробегает по моим венам.

— Угу. Нет.

Он тоже смеется и поворачивается, чтобы завести двигатель, но затем останавливается. Оставляя ключ в зажигании, он говорит:

— Так что там насчет разрыва?

— Дай-ка мне подумать об этом немного, — я посмеиваюсь с его выражения лица.

— Посмотрим, смогу ли я заставить тебя передумать.

Мы не трогаемся с места еще минут пятнадцать. Но, по крайней мере, теперь мы уж точно не расставшаяся пара.

* * *

Зарывая ноги в песок, я протягиваю руку Рейне, которая только-только устроилась на полотенце.

— Давай, — говорю я. — Пошли в дом. Я сделаю тебе педикюр.

Она смотрит на меня и лунный свет оттеняет ее фиолетовые глаза.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ворчит она, но берет меня за руку. — Они же сказали, что скоро вернутся.

Я вздыхаю.

— Рейна, ты же знаешь эту процедуру. Они метнутся к моему дому, никого там не найдут, а потом еще час будут болтаться в воде у берега, вдруг он вернется. Мы обе знаем, что Гален не пустит больше меня в воду сегодня. Кроме того, с каких это пор ты подчиняешься приказам?

Она кивает.

— Но тогда я хочу французский, с той белой штукой на кончиках.

Я улыбаюсь ей в спину, когда она проходит мимо меня и бежит к дому. Она не Хлоя, но она и не мама. Она настоящая подружка для чисто девчачьих посиделок.