The madness (Безумие) (дилогия)
вернуться

Ким Сергей Александрович
Шрифт:
Ладно, поехали. Высунулся из-за укрытия, зажав приклад винтовки под мышкой и выпалив из гранатомёта. Мощная отдача подбросила дуло «скара» и слегка развернула меня вбок. В воздухе мелькнула смутная тень, а затем около стоящего метрах в тридцати впереди сожженного «хамви» послышался глухой хлопок, и распустился желтоватый цветок дыма и поднятого взрывом песка. В сторону откатилась человеческая фигурка, сжимающая в руках автомат. Поймал его в диоптр прицела и выпустил несколько коротких очередей — для пальбы взахлёб мощный «скар» трёхсотого калибра предназначен не был. Зацепил ногу человека, заставив его вскрикнуть. Неожиданно он резко дёрнулся и затих, а спустя мгновение прилетел гулкий винтовочный выстрел. Снайпер. Си Джей, мать его так. Уложил Юрая, но это ещё ничего не значит. Как говорится, если крокодил сожрал твоего врага это ещё не делает его твоим другом. Где он может прятаться? Так… Так! Высота. Снайперы любят господствующие высоты. По крайней мере, такие как Си Джей. Где здесь такие места? На девять и на тринадцать часов. В которой он? Откуда прилетела пуля понять нельзя, а чтобы вынудить его сделать ещё один выстрел нужно серьёзно рискнуть… Как быть? Сидеть на одном месте не вариант — так на нас может натолкнуться ещё кто-нибудь враждебный. А ещё поднимается солнце, и скоро жара станет нестерпимой. На открытом месте я долго не продержусь… И не стоит забывать про пыльные бури, сводящие с ума своим грохотом. Следующая… А хрен его знает, когда будет следующая. Но она непременно будет. И значит снова этот гул в голове, раскалывающий её на части. Не хочу. Надо с этим как-то покончить… Но сначала нужно убить тех, кто решил убить меня. Мне нужно убивать. Чтобы выжить. Пусть будет высота на девять часов. Я так решил, и это моё право на ошибку. Вперёд! Рывок, перебежка. Бросок влево, перекат. Новая перебежка, рывок вправо, ещё рывок вправо. Перекат, перебежка. Затаиваюсь около разбитого автобуса. Осторожно выглядываю из укрытия… Выстрел. Пуля сбивает и так висящее на соплях зеркало заднего вида. Повезло. Мне повезло, мать его. А ещё я теперь точно знаю, где засел Си Джей — я угадал всё верно. Рывок вперёд, ещё одну пуля выбивает фонтанчик под ногами. Часто и малоприцельно бью одиночными в сторону полуразвалившегося здания. Следующая пуля по касательной задевает бронежилет. Защиту она не пробила, но удар вышел чувствительный, так что меня сбило с ног и отбросило в сторону. Я рухнул на песок, подо мной что-то проскрежетало, а затем песок вокруг меня начал стремительно проваливаться куда-то вниз. Поток подхватил меня, я попытался зацепиться за что-нибудь, но безуспешно. Песок моментально ослепил и оглушил, набившись в уши и рот, а затем всё неожиданно прекратилось. Я был где-то под землёй, надо мной светлел пролом, сквозь который я и провалился. Отплёвываясь от песка, я двинулся вперёд, осторожно шагая среди темноты подземелья. Полузасыпанная песком лестница. Вверх или вниз? Странный вопрос, конечно же вверх. Начал подъём, миновал один пролёт, другой, третий… Площадка. Дверь заперта. А за дверью какой-то шум. Даже не шум, а лишь короткий шорох, но я его всё равно успел услышать. Тоже замер и выставил винтовку перед собой. Враг близко? Или мне это только кажется? Враги ведь могут быть где угодно… И кем угодно. Дверь полетела в меня, выбитая мощным ударом, а следом прыгнул…. Кирк, держащий в руках пистолет и нож. «Глок» в руке наёмника дважды громыхнул и затвор остановился в крайнем заднем положении. Что-то с чудовищной силой врезалось мне в грудь, сбивая дыхание и отбрасывая к противоположной стене. Кирк отбросил бесполезный пистолет и одним махом преодолел разделяющие нас метры, занося нож для удара. Я оттолкнулся локтём от стены и сблокировал удар вскинутой винтовкой, а затем с размаху впечатал приклад прямо противнику в рожу. Кирк подавился кровью и собственными зубами, отлетев прочь. Но если другому такого удара с лихвой хватило бы, чтобы если не отправиться на тот свет, то уж потерять сознание, наёмник лишь оскалился разбитым ртом и вновь бросился на меня. Выставил «скар», целясь ему в живот, но удар ногой отшиб ствол винтовки в сторону. Короткая очередь громом отозвалась в тесном помещении, тяжёлые пули продырявили стену. Кончик ножа вспорол верхнюю ткань бронежилета, а в правую скулу прилетел мощный удар. На несколько мгновений я перешёл в состояние нокдауна. Что-то больно резануло правую кисть, и я выронил винтовку из рук. Кирк нанёс новый удар, и нож в его руке понёсся мне прямо в сонную артерию. Слегка провернулся вбок, сблокировал удар обеими руками, с силой толкнул плечом противника к стене. Удар оказался настолько силён, или стена оказалась настолько хрупка, что мы проломили её насквозь и в клубах пыли влетели внутрь какого-то помещения. Мы с Кирком прокатились по полу, пока я не оказался сверху. Враг воткнул мне нож в левое плечо, заставив зарычать от боли. Заблокировал обе руки наёмника и нанёс резкий удар лбом ему в лицо. Выбил нож из руки Кирка, со всей силы ударил правой, чувствуя, как под костяшками хрустнула челюсть врага. Наёмник отбросил меня ударом ноги и резко откатился в сторону. Я вскочил на ноги и рванул к нему. Кирк подхватил валяющийся на полу металлический прут и хлестнул им меня по ногам. Правая икра взорвалась болью, я потерял равновесие и рухнул на землю. На ноги мы поднялись почти одновременно. Враг снова ударил прутом, я отклонился в сторону, пропуская удар мимо себя. Резкий удар ногой в живот отбросил Кирка прямо на торчащие из полуразрушенной стены прутья арматуры. Бронежилета на нём в отличие от меня не было, поэтому металлические штыри с влажных хрустом вошли ему в спину. Но были слишком коротки, чтобы проткнуть насквозь. Наёмник глухо зарычал и бешено завращал глаза, явно не собираясь терять сознание от боли, хотя у него были в кровь сломаны нос и челюсть, а спину проткнуло арматурой. Я подпрыгнул, схватился обеими руками за торчащую из потолка перекладину, и ударил обеими ногами Кирка, намереваясь насадить его на прутья поглубже. Однако удар пришёл по касательной в левый бок, поэтому врага наоборот сбросило на землю. Но теперь он явно был мёртв, потому как прутья почти полностью вывернули из его спины позвоночник, осколки которого проглядывали сквозь рваный камуфляж. Опёрся руками на колени, нагнулся и попытался хоть немного унять тяжёлое дыхание… И в этот же момент дверь ведущая внутрь помещения, где я находился, слетела с петель, а в проёме показался скалящийся Дойл.

— Твою… — я со стоном метнулся прочь, когда комнату прошила длинная пулемётная очередь.

— Стой, тварь! — донеслось до меня. — Я не дам тебе убить себя! Ни тебе, ни кому-нибудь ещё!

— Да вы издеваетесь… — выдавил я, выбивая плечом какую-то дверь и оказываясь на лестнице.

Грохоча тяжёлыми ботинками, я со всей возможной скоростью рванул наверх, слыша позади себя нечто среднее между тяжёлым дыханием и негромким рычанием пулемётчика.

Лестница под ногами была вся в трещинах и ходила ходуном, со стен свисали пучки толстых кабелей от которых то и дело приходило уворачиваться.

Новая очередь прошила стену позади меня.

— Не уйдёшь!

Твою мать… Да твою мать же… Я неожиданно запнулся и рухнул прямо на лестницу. Последнее, что успел осознать — я пытаюсь подняться, лестница скрежещет подо мной, оборачиваюсь назад и вижу оскаленную морду Дойла, который целится в меня из пулемёта. Неожиданно лестничный пролёт рухнул вниз, мой враг сделал по инерции несколько шагов и влетел головой в скопище торчащих кабелей. Я успел вцепиться в край площадки, удержаться и подтянуться. Обернулся назад… Шея хрипящего Дойла торчала среди кабелей, его глаза закатились, а ноги свободно болтались в воздухе. Так тебе и надо, ублюдок. Достал из кобуры пистолет и зашагал дальше. Пролёт, другой, третий… Открытая дверь. Из-за неё — хлёсткий звук винтовочного выстрела! Си Джей. Метнулся вперёд, держа пистолет наготове… Впереди показался лежащий на полу у выбитого окна снайпер. Неожиданно мой ботинок что-то зацепил, послышался характерный щелчок отлетающей предохранительной скобы гранаты… Зараза! Ничком бросился на землю. Хлопок! В воздухе запахло химией дымовой гранаты. Ах ты, нищеброд… Си Джей перекатился и лёжа открыл огонь из винтовки. Я ответил стрельбой из пистолета. На дистанции ближнего боя снайпер даже не смог меня зацепить, что было неудивительно, учитывая стрельбу навскидку из крайне неудобного положения. А вот мои пули изрешетили грудь Си Джея. Боёк щёлкнул всухую, но я всё продолжал давить нас пусковой крючок, не сразу сообразив, что у меня кончились патроны. А затем пришло понимание — всё, вот теперь-то я в безопасности. Больше ни одна тварь с пустыми глазами не попытается меня убить… Всё кончено. Шею сзади пронзила острая боль, из моего кадыка высунулось щербатое лезвие, и я захрипел, захлёбываясь собственной кровью.

— Вот теперь точно всё, — произнёс я, стоя над собственным телом и выдёргивая иззубренный клинок из тела. — Всё должно остаться здесь, в Кувейте. Не я это начал, но я должен это закончить.

35

Я кое-как разлепил глаза и пару минут приходил в себя. Встающие вокруг покосившиеся высотки и горы песка, голубое небо над ними. А я всё так же сижу, привалившись спиной к сожженной машине, и всё тело болит так, как будто меня поколотили полдюжины человек. Закашлялся, слегка прострелило болью в груди, но совсем немного — может рёбра и треснули, но, скорее всего, целы. Руки, ноги… Шевелятся, слушаются. Боли, как при переломах нет. И то дело, и то радость… Поморщившись от боли, проверил рацию, отцепил от пояса трос, одновременно доставая из кобуры пистолет. Связь в порядке… только сигнала на этой глубине похоже что нет. А вот автомат я посеял, пока падал… Криворукий баклан. Вот и пытайся выжить с одним пистолетом… А, ну гранаты ещё есть. Целых две. Шикааарно… Где-то поблизости послышалась гортанная речь. Слов не разобрать, но вроде бы говорят по-арабски. Ёп… Всё лучше и лучше, Саня. Спуск в полную задницу, глубина сто метров, полёт нормальный! Голоса раздавались всё ближе, я затих и вжался в остов машины, вскидывая пистолет. Автомат. Мне срочно нужен автомат. А вообще меня нет. Меня здесь нет. Здесь никого нет. А раз здесь никого нет, то и уходите куда подальше… Катитесь на хрен отсюда, придурки. Шорох шагов слышался уже совсем рядом — буквально в считанных метрах. На фоне это продолжала размеренно литься чужая гортанная речь, да негромко шумела амуниция и лязгало оружие. Звяк-звяк, звяк-звяк… У кого-то явно болтается ремень, звеня антабками. Неожиданно моя рация пискнула, всё-таки ловя сигнал. Очень не вовремя ловя, потому что этот писк мне сейчас показался совершенно оглушительным. Ну, всё. Я теперь не спрятался, и я не виноват. Речь стихла, шаги направились в мою сторону. Отчётливо лязгнул передёргиваемый затвор. Откуда шёл этот звук? Кажется, прямо за машиной, за которой я укрываюсь… ну, тогда я пошёл. Тело распрямилось будто пружина, хотя и ноги слегка затекли после сидения на земле. Да и вообще я сейчас был явно в не лучшей форме. Однако одним махом вскочил на ноги и перемахнул через капот машины, впечатав подошву ботинка в грудь какого-то бородача. За долю секунду оценил обстановку и охватил взглядом всех своих противников. Выстрел! Полчерепа стоящего слева боевика разлетелось кровавыми ошмётками. Ещё два выстрела, и второй «танго», стоящий передо мной свалился на землю, получив две пули в живот. И ещё один выстрел в голову того, что я сбил первым. Поблизости раздались крики и топот бегущих людей. М-мать… Ближайший ко мне дохлый боевик был вооружён дробовиком «бенелли», с которого как-то умудрился частично ободрать сверхстойкое фосфатное покрытие. Вот же дебил! Подхватил оружие левой рукой, продолжая сжимать в правой пистолет, и рванул вдоль торчащего из песка контейнера. Достиг угла, и почти одновременно с этим увидел несущихся ко мне боевиков числом где-то в полдюжины голов. Ой, хреново… Выстрел! Аккуратно высунулся из-за угла и выпалил из дробовика с одной руки. Отдача моментально подбросила ствол вверх, едва не вывернув рукоять из ладони, однако двое «танго» упали, вереща от боли. Вытянул правую руку и открыл частый огонь из пистолета. В магазине оставалась едва ли половина патронов, да и не попал я ни в кого, но заставил врагов рассыпаться и залечь. Кончились патроны, и я спрятал Mk.23 обратно в кобуру, перехватывая дробовик обеими руками. Самозарядный — передёргивать цевьё, как в помповых, не надо. Прелесть! Неприцельно выстрелил на подавление и перекатился вперёд, перехватывая «бенелли» другой рукой — с левой я всё-таки стреляю не так хорошо. Бах! Заряд картечи буквально снёс боевика, который неосторожно подставил бок под огонь. Ещё один явно потерял голову и с воплем высунулся из-за куска бетона, держа в руках потёртый «калаш». В следующий момент он потерял голову в буквальном смысле, когда выстрел из дробовика просто расколотил её, словно спелый арбуз. Двое убито, двое выведено из строя — живём, братцы! Но остались ещё двое, а фактор внезапности потерян. Плохо. И патронов немного осталось… Надо бы пока есть возможность перезарядить пистолет, а то мало ли что…

— Алекс! Алекс, как слышишь? Приём! — вновь запищала рация.

— Юрай? — спросил я, косясь в сторону что-то орущих на своём языке боевиков и на ощупь перезаряжая пистолет.

— Живой!.. Ты там в порядке, садж?

— А что, похоже?! — не сдерживаясь, рявкнул я. — Бегом сюда, живо!

— Уже идём. Держись там, Алекс!

Ни хрена… Прорвёмся. Ещё минуту назад расклад бы куда печальнее… В следующий момент расклад стал куда хреновее. Даже ещё хреновее, чем был, когда я оставался один против… Чёрт! В любом случае полтора десятка шагающих в мою сторону боевиков радости не вызывали. Ну, вот ни капельки. Достать их из дробовика? Ага, с сорока метров картечью — очень реалистично. Из пистолета? Всех не положу из-за расстояния, да и у меня остался всего один магазин, так что точно всех не положу… На сорока метрах достичь почти снайперской точности «один выстрел — один труп» из пистолета? Фантастика. Подпустить поближе? Ну, разве что только так и никак иначе… Или?.. Осторожно выглянул из укрытия, осмотрелся по сторонам. Противники как раз подходили к очередному зданию. Очень большие и пока что целые стёкла высотой до второго этажа где-то — ничего так фойе. Стёкла — потрескавшиеся, за ними — груды песка. Шанс? Некогда раздумывать!.. Достал из разгрузки гранату, выдернул чеку и, размахнувшись, метнул её в сторону противника. Взрыв! Бросок вышел на загляденье точным и удачным. Нескольких «танго» скосило осколками, но основная их масса ударила в держащиеся исключительно на честном матерном слове стёкла. С громким звоном они разлетелись на части и обрушились крупной стеклянной крошкой и песчаными массами, до поры до времени запертыми внутри. Боевиков буквально смело и погребло этим рукотворным пустынным оползнем. Кому повезло, и он оказался засыпан не с головой, а всего лишь по пояс, тот начал лихорадочные попытки освободиться. Рванул вперёд к лежащему метрах в четырёх от меня боевику. Сменил трофейный «бенелли» на не менее трофейный «калаш» — старый и потёртый, но куда более эффективный и универсальный. Присел на одно колено, ловя на мушку барахтающихся в песке «танго». Переключил переводчик режима огня на одиночные выстрелы и начал выпускать пулю за пулей. Один… второй… третий… А вот четвёртый и последний — не мой, я в него выстрелить не успел… Тогда?..

— Сэр! — донёсся по рации голос Си Джея. — Мы здесь!

Я облегчённо выдохнул и отошёл к стене ближайшего здания, опускаясь на землю и кладя автомат поперёк колен.

Спустя несколько минут сверху спустились парни из моей команды.

— Алекс, ты цел? — первым делом осведомился Юрай. — Не ранен?

— Помяло, но не критично, — я на пару секунд прикрыл глаза, а затем встал на ноги. — Чёрт, где вас носило…

— Лифт сломался — пришлось идти по лестнице, — съехидничал Си Джей.

— Отставить шутки, капрал, — рыкнул Дойл. — Это не смешно.

— Да ладно тебе, Грегори — не кипятись, — вздохнул я. — Главное, что мы все живы…

36

Мне нужен был автомат.
Мне очень нужен был автомат.
Калибра 5,56 миллиметров под патроны общенатовского стандарта. Но ни одного даже самого завалящего М4 при убитых боевиках не нашлось — у них была куча пистолетов-пулемётов, «калаши» и дробовики, но не было нужного мне. А автомат мне был нужен. Мне очень нужен был автомат… В итоге вооружился на удивление хорошей сохранности «калашом» — старым-добрым АКМом. В нём нет пластика, поэтому на царящей вокруг жаре цевьё или рукоять не станут плавиться и липнуть к рукам. Правда, не было в нём и таких приятных вещей, как подствольный гранатомёт или дробовик. И уж точно в нём не было коллиматорного прицела — только суровый и аскетичный открытый… А к хорошему ведь привыкаешь так быстро… Но главное — автомат у меня теперь всё-таки есть.

— Выдвигаемся, — скомандовал я, когда мы наскоро обыскали убитых противников, разжившись кое-какими боеприпасами, и двинулись дальше.

В голове ещё шумело, тело ещё болело — ничего удивительного после того, сколько я кувыркался, падал и бился головой. Но тошноты нет, так что сотрясения мозгов вроде бы и нет… А, может, и нечему там особо сотрясаться.

Мы шли по тому самому песчаному ущелью на север, выбираясь из этой чёртовой ямы. Поддерживаемые каркасом из зданий, стены песка давили на уставший мозг. Где-то наверху гулял ветер, но здесь внизу было на удивление тихо…