именно с этим чудом общаться.

Решив, что мне просто жизненно необходимо провести наружное наблюдение, я не стал

приближаться к ним, и вот уже неделю мелькал поблизости, давая «диким зверькам», как их

назвал Олег, привыкнуть к моему присутствию.

Поймите меня правильно, мне нужно было собрать максимум серьезной информации

об этом веянии, чтобы понять, действительно ли оно привлекает людей с повышенной

эмоциональностью, и не окажется ли так, что к ним же потянутся и люди с повышенной

чувствительностью, из которых мы с Олегом могли бы подготовить Исповедников.

На мою беду, среди тех, за кем я наблюдал целую неделю, не было ни единой мало-

мальски зрелой личности, а с людьми моложе хотя бы восемнадцати лет жизнь приучила нас не

связываться уже очень давно.

И вот, в тот день, когда я уже готов был бросить эту безнадежную затею к чертовой матери,

появилась та, которая была, по меньшей мере, старше остальных года на четыре.

Поблагодарив судьбу за предоставленный мне шанс, я направился к ней.

– Привет.

В ответ на приветствие, меня одарили изумительно печальным взглядом из под длинных

ресниц, и соизволили повернуть в мою сторону голову.

– Привет – ответила она тусклым голосом, с превосходно поставленным надрывом, которого в

реальности не было и в помине.

Я «считывал» все, что мне было доступно на текущий момент, и отчетливо ощущал, что мной

заинтересовалась не только она, но и еще с пяток девочек бродивших по округе.

– Извини, ничего если я тут побуду с вами?

– Твое дело.

Я был удивлен. Девочка была в потенциале превосходной актрисой, которая могла крайне

убедительно изобразить грусть и тоску с одиночеством вперемешку.

– У тебя что-то случилось? – поинтересовался я, решив немного поиграть в предлагаемую ей

затею.

– Да. Но до этого никому нет дела.

– И что же?

– Прекрати, - ее голос взвился под небеса – прекрати показывать, что тебе не все равно. Ты

такой же, как они все.

Она поднесла к носу платок, и слезы полились у нее из глаз.

Ладно, подумал я, хочешь раскрутить меня, девочка, вперед. Мне будет чему у тебя

поучиться. А фокус с платком, от которого слегка попахивало луком, слишком стар, чтобы я его не

знал.

– Извини, - сказал я – я не хотел тебя расстраивать. Но ты и вправду считаешь, что я подошел

бы к тебе, если бы не увидел что тебе плохо? Я же не бревно бесчувственное.

Она оглядела меня еще раз, и я почувствовал, как ее интерес ко мне возрастает.

Посмеиваясь в душе, поскольку я вполне отдавал себе отчет в том, как я выгляжу в пошитом

на заказ костюме рядом с ней, сошедшей со страниц второсортной манги, я сделал самое

участливое лицо, на которое был способен.

– Может и так. Вот только ты все равно не поймешь.

В ее голосе была убежденность и затаенное превосходство.

– Я попытаюсь.

Она вздохнула.

– У тебя не получится. Чтобы ты хоть что-то понял, тебе надо было бы чувствовать все хотя бы

вполовину так, как чувствую я.

– Кто знает. Может я и могу это.

Она покачала головой, но я видел, как ее распирает от ее шанса поразвлечься и посмеяться

над простофилей.

– Расскажи, в чем дело? Несчастная любовь? Разбитое сердце? Кто-то умер?

И она принялась кормить меня красивой и крайне меланхоличной сказкой о том, что

случилось с ней совсем недавно.