Они подошли к пруду. У берега свита короля ловила рыбу.

– Господа, господа, я поймала! – кричала Сонечка, держа прямо перед собой удилище с блестящей полупрозрачной рыбкой, трепещущей на натянутой леске. Мальчики зааплодировали. Манечка Вознесенская училась забрасывать леску, ей помогал Митя Смиренный, сын отца Федора, неизменный спутник всех ее детских забав.

– Не дергай раньше времени, – кипятился Митя. – Жди, когда клюнет!

– Да она уже клюет! – возражала Маня. – Дай-ка я сама!

Первым Асю и архитектора заметил король. Он стоял, скрестив руки на груди, и сурово взирал на них, переводя взгляд с Аси на незнакомца.

– В пруду водится рыба? – спросила Ася, чтобы издали было видно, что они разговаривают.

– Садовник нарочно разводит форель. Вы познакомите меня с вашими друзьями?

Теперь уже все заметили их. К ним были прикованы взгляды всей компании. Ася испытала двойственное чувство. Конечно, внимание, которое предназначалось незнакомцу и невольно распространилось на нее, было приятно. В то же время появилось и росло чувство досады. Теперь она должна поделиться с остальными тем, что должно… что могло принадлежать только ей! Ей одной! Стать ее тайной! Как жаль…

Она представила Льва, и знакомство состоялось. Он распорядился, чтобы на кухне приготовили пойманную форель, живо отвечал на вопросы гостей о замке, а Сонечка самозабвенно кокетничала с ним! Ася, только недавно полная счастливых мечтаний, стояла у пруда абсолютно несчастная. Король тоже грустил. Вероятно, ему наскучила прогулка.

– А привидения в замке живут? – интересовалась Сонечка, не забывая поглядывать в сторону старшего Вознесенского.

– Думаю, через пару столетий непременно заведутся, – успокаивал Лев. – Пока же здесь даже хозяева не живут. Работы еще много.

Девочки кокетничали, мальчики старались блеснуть умом. Ася отошла к деревьям и издали смотрела на архитектора. У него были изящные тонкие кисти. Когда он рассказывал, то ловко помогал себе руками, словно рисовал в воздухе.

Потом, расположившись прямо на траве, ели форель и пироги матушки Александры, привезенные с собой. Когда уходили, Владимир, по праву старшего, пригласил архитектора в город.

– Наш город небольшой, но по-своему красивый. Словами это не расскажешь, нужно увидеть.

– Непременно побываю, – пообещал Лев.

Он помог оттолкнуть лодку от берега и долго стоял на берегу, на фоне своего величественного творения – дома-замка с готическими шпилями.

Несколько дней после прогулки в Бужениново Ася сторонилась подруг, задушевных разговоров и вообще людей. Ей вдруг полюбилось бывать одной, уходить к реке, молчать и смотреть на воду. Ее стала раздражать Эмили, старающаяся всюду увязаться следом. Подруги обижались, но объяснить свое состояние она не могла.

Как-то утром фрау Марта попросила Асю сходить за маслом на мельницу. Эмили тут как тут:

– Можно, маменька, я с Асей?

Ася едва раздражение сдержала. Взяла кувшин и пошла нарочно быстро, зная, что через пару шагов у нежной Эмили начнет колоть в боку и она примется ныть и умолять идти помедленнее.

«И зачем она везде за мной таскается? – сердито думала Ася, нарочно большими шагами отмеряя мощеную дорогу главной улицы. – Наверняка влюбилась в Алешку Вознесенского – думает, что мы теперь пойдем по Троицкой мимо их дома. А я вот возьму и нарочно пойду в обход!»

Эмили семенила за ней следом, не жалуясь и будто бы не замечая, что идут они более длинной дорогой, чем обычно.

Уже вышли за город, дальше начинались березовые аллейки, где можно поискать грибы. И раньше, бывало, когда за маслом отправлялись большой компанией – с няней Маришей, Анной и Фридой Карловной, здесь обязательно делали привал, искали грибы, съедали бутерброды, а затем уже отправлялись дальше.

Теперь же Ася нарочно не останавливалась, шла, сердито насупившись, пока не заметила, что идет одна.

Она оглянулась. Эмили сидела на поваленной березе и плакала.

Конечно, этого и следовало ожидать. Устала, разнюнилась. Нечего было и увязываться!

Пришлось вернуться и сесть рядом.

– Устала?

Эмили отрицательно покрутила головой. Она выглядела совершенно несчастной.

– Что случилось?

– Ася! Мне так плохо! Мне так одиноко!

– Ты скучаешь по Анне?

– И это тоже. Но теперь все не так! – Глаза Эмили покраснели, и стало еще заметнее, что ресницы и брови совершенно белые. Волосы выбились из-под шляпки, прилипли к мокрой щеке. – Папенька больше меня не любит, Фриду Карловну уволили, будто все мы были в заговоре с Анной!