– Я со страху чуть не рехнулась. – Ниина причесывалась, насколько это было возможно без гребня. – Тока вообразите – всю жисть прохилять с кожей, на которой шерсти не больше, чем у человека.

– Видите? – указал Гражделут. – Ваш гимн восстановлению обновил и наш корабль.

И правда, мачта выпрямилась.

Но это не спасло их от дальнейшего безумного кувыркания в трубе, которой обернулся Сприлашун.

– Как нам это исправить? – Банкан разглядывал шипящий, отражающий эхо водопровод, пока его не затошнило. – Как найти выход на сушу?

– А как ваш отец выбрался из того заколдованного потока? – подсказал Граджелут.

Ниина почесала в затылке.

– Помнится, как-то выкрутился. Или река сама выровнялась. Хоть пришибите, не вспомню.

– Одно хорошо – мы двигаемся в нужном направлении.

Купец подпустил в голос бодрости. Сквилл недоуменно посмотрел на него.

– Нет, вы послушайте! Уж на че у меня распрекрасное чувство направления, но чтоб меня отымели, ежели вверх тормашками, да в такой круговерти, я возьмусь прокладывать курс.

Но Граджелут не стушевался:

– Коммерсанты, которым довелось постранствовать с мое, знают толк в ориентировании. Многие мои покупатели живут в труднодоступных местах.

Грош цена была бы мне как профессионалу, если бы я не умел находить дорогу. – На его морду, как всегда меланхоличную, легла тень тревоги.

– Я очень надеюсь, что мы доберемся до конца туннеля. Нас только что разорвало на куски, неужели еще и утонем впридачу…

– Не трусь, пучеглазый, утонуть не дадим, – улыбнулась Ниина. – Я не проживу без твоего вечного нытья.

– Никаких признаков перемен, – уверил Банкан ленивца, хоть и сам изрядно обеспокоился. Человек и ленивец – не выдры, под водой долго не протянут.

– У вас улучшился цвет кожи, – сообщил ему Граджелут.

– Я и чувствую себя лучше. Кажется, привыкаю. Конечно, если к этому можно привыкнуть.

Через десять минут туннель начал стягиваться в путаный клубок.

Возникло ощущение, словно они мчатся по внутренностям гигантской змеи, пустившейся в дикий, безумный пляс. Никто не исключал, что так оно, возможно, и есть. Этот мир никогда не скупился на чудеса.

Туннельная река подпрыгивала, ныряла, вздымалась, обрушивалась вниз, штопором ввинчивалась в земные недра. И все это время лодка цепко держалась за внутреннюю поверхность потока, а ее экипаж – за кубрик, румпель, планширы, мачту и друг за друга. Как обнаружил Банкан, помогало только одно: крепко закрыв глаза, сосредоточиться на ровном дыхании. Граджелут давно отказался от попыток рулить и все свои силы посвятил единственной задаче: не вывалиться. Осиротевший румпель жалобно стучал о кормовую банку.

Пока человек и ленивец отчаянно хватались за что попало, включая содержимое своих желудков, неподражаемые выдры развлекались – прыгали за борт и резвились в сокрушительных водах, что дыбились и пели со всех сторон. Близнецы не слушали Банкана, когда он предупреждал о водоворотах и притоках, способных унести лодку в никуда.

В конце концов, где еще можно подняться по внутренней поверхности жидкой трубы, поплавать над лодкой и товарищами, затем вырваться из водяной хватки, камнем рухнуть вниз и поднять тучу брызг за кормой?

Когда наконец выдры вернулись на борт, Банкан слабым голосом предложил спеть какую-нибудь чаропесенку, чтобы освободиться от пут Сприлашуна. Выдры охотно импровизировали и голосили, но это ни на йоту не улучшило ситуации. Вероятно, отчасти потому, что Банкан часто прерывал попытки и стремглав несся к планширу.

– Банк, и че б тебе не снять тряпье и не искупнуться вместе с нами?

– предложил Сквилл. – Сразу поможет, зуб даю.

– Я не такой хороший пловец, как вы. – Казалось, в поле его зрения мельтешат целых шесть выдр. – И вам это известно.

– Да не трусь, Банклу, мы за тобой присмотрим, – пообещала Ниина. – Не утонешь. И ваще это ж лучше, чем сидеть и пялиться, как клепаная речка крутится и вертится, поднимается и опускается, кувыркается и вьется…

Банкан зажал рот ладонью и засеменил к борту.

– Ну вот, видишь, че ты наделала? – упрекнул Ниину брат.

– Кто, я? – Ниина раскинула лапы, встопорщила усы. – А при чем тут я? Он и в Колоколесье по блеванию был чемпион.

– Ну, и неча ему в этом помогать. Неча твердить про речкины выверты. Будто он сам не видит, как она крутится, поднимается, кувыркается…