У меня для тебя

Ничего нет,

Кроме этой огромной искренности,

Ноющей, ищущей выход, стремящейся к тебе, рвущейся с цепей,

Разрывающей меня изнутри.

Бессловесной, но бесконечно честной,

Ничего кроме себя самой не знающей, не знающей никаких слов

Искренности,

Чистоты,

Правды.Только она – правда.

Я сижу этой ночью, один,

Чувствую, как огромной волной нависла над моим пустынным домом эта тревога, эта осень, это будущее,

Как оно приближается – где-то там, в темноте за окном.

Я жду чай, я не хочу завтрашнего дня,

И у меня нет ничего, кроме этой искренности – безграничной,

Ничего другого – никакой другой правды, за которую могла бы ухватиться моя душа,

Моя жизнь.

И я действительно не думаю, что у кого-то в этом мире, хоть у кого-то из живых людей

Может быть какая-то иная правда к другому человеку,

Кроме как вот такая искренность,Бессловесная, стремящаяся на волю, и не знающая как найти выход.

Детство

Не взрослеем, нисколько, обманутые кем-то, все еще играем в игры – чужие,

И плачем от обиды, и ждем, все еще ждем,

Такие нетерпеливые -

И все же ждем,

И в этом и есть наша главная обида на жизнь. Любовь к ней и обида.

Мы – дети, плачущие по ночам, страдающие, боящиеся темноты.

Нет? Не боимся темноты ночи? Кажется, что это признак нашей наступившей взрослости?

Просто она уже другая – наша ночь – выцвела, застирана этими бесконечными дождями, потеряла свой иссиня-черный цвет.

Теперь совсем другой темноты боимся мы.

Или она тоже уже застирана? Потерта? Ничего не значит и не пугает нас?

Может и так.

Слишком много дождей уже было в нашей жизни.

Надеемся ли мы еще повзрослеть? Надеемся ли?

Зависть, детская зависть – мне кажется, ты старше меня в этой жизни, ты взрослее, ты ближе к этой человеческой свободе.

Ты ближе к тому, кем я всегда мечтал стать с детства.

Ты ближе к взрослости, к настоящей взрослости,

К тому, что мне так часто обещали – перед сном

Те, кому, мне казалось, можно было верить.Ты ближе меня.

А я – это я, мал, слишком мал,

И держа за руку, ведет меня через очередной день моя жизнь.

И я смотрю по сторонам, пытаясь разглядеть и увидеть хоть что-то. Я хочу отпустить эту руку,

Я хочу остановиться,

Я не знаю, куда и зачем меня ведут,

Я устал, я почти уже плачу, но никому нет до этого дела,Словно тот, кто ведет меня, знает больше чем я, в тысячи раз больше.

Нескончаемое детство,

И нам не покинуть его никак.Человечество в самом начале пути.

Пустыня

И, кажется, это не город вокруг меня – пустыня, Это я сам – пустыня, песок,

Поднятый вверх последними усилиями моей воли, Прах всего того, что было и чего никогда не будет.

Куда несусь я и зачем? Словно ветер, подбирающий хлам и мусор мостовых

Повторяю в больной голове бессмысленные названия вывесок.

Все кружится – голоса, фразы, цифры, чужие разговоры и судьбы, то, чего уже нет, что несущественно – скомканные листы вчерашних газет, так и не дочитанных никем – выброшенных прочь. Все распадается на слова, на буквы, и из них мне не собрать ничего -

Лишь обрывки мыслей,Ничего не значащие.

Что я могу? Что? Ураган? Смерч?

Ничто – незаметен и несущественен – никаких разрушений,

Лишь дальше плестись по этим улицам.

Облако пыли в огромной пустыне жизни,

Что когда-нибудь станет с ней одним целым -

Прах к праху,

А ветер к ветру,Высоко – высоко.

Письмо

Щедрое – щедрое небо -

Вначале падали звезды,

После слезы,

Потом листья,

И вот, наконец,

Прямо из этой притаившейся

Тьмы

Тихо, тихо

Пошел

Снег.

Не забыло

О нас,

Все-таки не забыло -

Белизна долгожданного

Почтового конверта -

И так страшно открыть окно,

Так страшно – впустить

Этот по-новому свежий,

Легкий, морозный воздух.

Так страшно

Поверить в то,

Что твоя жизнь продолжается,

Что это – благая весть,

Благая.

Усталость