Хайдар устроился у нее между ног, и у Роксаны померкло перед глазами, когда он коснулся горячими губами ее напряженной плоти. Он с наслаждением слушал каждое ее вскрикивание, каждый стон и торжествовал, чувствуя, как она содрогается в экстазе.

– Ты не просто влечешь меня, Роксана. Ты стала моим наваждением.

Ощущая гордость и восторг от признания, она запустила дрожащие пальцы в его пышные волосы.

– То же самое могу сказать и я.

Раздевшись, Хайдар медленно опустился на нее, коснувшись разгоряченной плотью ее живота. Роксана вздрогнула и вздохнула, обхватила Хайдара, уткнулась в его шею и раскрыла рот, ожидая его поцелуя. Она всхлипывала от облегчения, чувствуя вес его тела, ощущая себя в его власти.

– Ты не представляешь, как я жаждал почувствовать тебя подо мной! Я едва не свихнулся от желания быть внутри тебя.

– Хайдар, любимый, я сожалею… – пролепетала она по-арабски.

Услышав признание, он запустил пальцы в ее волосы и припал к губам со всей страстностью и отчаянием. Приподняв ее на кровати, одной рукой поддерживая голову, а другой – спину, он губами ласкал ее грудь.

– Скажи мне, что страдала так же, как я, Роксана.

Она судорожно вцепилась в его бицепсы и выгнула спину.

– Да. Я страдала. Сильнее, чем ты.

В его взгляде читались решимость и головокружительная нежность.

– Сейчас ты заплатишь мне за все годы отчаяния, искорка моя!

Роксана нервно кивнула, и он резко вошел в нее. Охватившие ее ощущения были настолько сильными, что у нее потемнело в глазах. Ахнув, она содрогнулась всем телом, потом прижалась к нему, словно боясь погибнуть.

– Я твоя, Хайдар, – выдохнула она. – Только твоя.

– Ах, искорка моя! – Он снова вошел в нее и одновременно скользнул языком в ее рот.

Хайдар владел Роксаной, как прежде, но испытывал совершенно новые, неведомые прежде ощущения.

– Роксана… Заплати за все мои страдания своим удовольствием…

Она кричала и билась в экстазе, пока он снова и снова входил в нее, вызывая усиливающиеся волны сладострастия. Наконец, обоих накрыло пеленой блаженства, и показалось, будто мир перестал существовать.

Роксана приходила в себя после блаженства.

Открыв глаза, она обнаружила, что смотрит на море и острова, от красоты которых захватывает дух. Затем она повернулась и не увидела Хайдара рядом.

Она позвала его.

Ответа не последовало. Может, он в душе. Или на кухне. Или еще где-нибудь. Садится солнце… Значит, они провели в постели последние двенадцать часов. Или, возможно, даже тридцать шесть часов?..

Но это Хайдар во всем виноват! Он воспринял идею о компенсации за восемь лет почти буквально.

Роксана встала с постели и прошла в ванную комнату. Приняв душ, чувствуя себя отдохнувшей, она отправилась на поиски Хайдара.

Его нигде не было.

Она позвонила ему, но его телефон был выключен.

Где он? Что заставило его исчезнуть?

Роксана не могла найти причину его отсутствия. Прошло несколько часов, и ее стали терзать нехорошие предчувствия. Возможно, Хайдар просто воспользовался ее предложением, переспал с ней, но не намерен связывать себя серьезными отношениями?

Отказываясь принимать эту точку зрения, она продолжала ждать, прислушиваясь к каждому звуку. Но Хайдар не вернулся.

Наступила ночь, когда она вышла на пирс – площадку, где, как Роксана считала, ее жизнь началась заново.

Она смотрела на остров, который превратился в потрясающую тень под светом зарождающейся луны и пылающих звезд. Она мечтала, что Хайдар отвезет ее на остров и они займутся там любовью…

– Я думал, ты уйдешь.

Она обернулась. Он шел ей навстречу.

Однако перед ней был совсем иной Хайдар. В его глазах не было ни искры жизни, ни страстности, как прежде. Его голос был таким же безжизненным.

– Я много чего передумал за это время и понял, что был не прав. Я больше не могу обманывать себя и верить в то, во что хотел верить.

«Боже, что он имеет в виду? Он говорит, что не может меня простить или забыть обиду?»

– Так почему же ты осталась? Я думал, мы все сказали друг другу.

Неужели Хайдар действительно ей мстит? Подарил столько надежд, а теперь разбивает вдребезги ее глупые мечты? Но он должен понимать – его возмездие несправедливо. И не важно, что она когда-то его обидела. Он выжил. И жил в общем-то неплохо…

– Если ты осталась, решив, что я отступлю, вынужден тебя разочаровать. Я должен положить этому конец сейчас, иначе ничего не получится.

Роксана не могла ни в чем его обвинять. Он попрощался с ней, а она решила попытать счастья снова и спланировала собственную погибель. Она наступила на те же грабли, что и восемь лет назад.

Никто не заставлял ее любить Хайдара и давать ему больше, чем он хотел. Но прежде она была слишком молода и неопытна… А теперь повзрослела, но не перестала лелеять пустые надежды.

Она ему не нужна…

Роксана так сильно дрожала, что едва держалась на ногах, когда направилась в сторону дома, желая, чтобы Хайдар исчез.

Проходя мимо него, она затаила дыхание, чтобы не ощущать запах его тела.

Хайдар остановил ее, взяв за плечи.

Она изо всех сил крутанулась на месте, стараясь от него высвободиться.

– Я не могу тебя отпустить, Роксана. Думал, что смогу, но у меня не получается. Я буду с тобой столь ко, сколько захочешь ты. И если ты не желаешь, я не заговорю о браке.

Заговорит о браке? Снова?

Роксана смотрела на Хайдара, ничего не понимая. Его пальцы судорожно впились в ее плечи.

– Я был высокомерным ублюдком, считая это свершившимся фактом. Я заслужил твоего ответа «Замолчи» и не должен был на тебя за это сердиться. Мне не следовало ставить тебе ультиматум и требовать выбирать: либо брак, либо ничего.

Каждое его слово пробуждало расплывчатые воспоминания. Пребывая в сладостном забвении, Роксана слышала обрывки его фраз, которые он действительно произнес, но тогда она просто не придала им значения. Его голос и слова испарились, как картинки из сна после пробуждения…

Значит, во время близости он просил ее стать его женой, а она в ответ предложила ему замолчать?

– Если ты осталась, чтобы сказать мне, какой я идиот… Если убедишь меня, что я могу им и не быть… я согласен.

– Хайдар, я не…

Вдруг он отпустил ее и отвернулся, чтобы посмотреть на сверкающие звезды.

– Твой категоричный отказ в очередной раз доказал мне – я не способен построить нормальные человеческие отношения. Я навсегда останусь тем, кого «может любить только мать». Но, лишь попытавшись тебя отпустить, я понял, как ошибался.

– Хайдар, ты не должен…

Он отвернулся от нее и произнес:

– Я обязан тебе об этом сказать. В прошлом я усложнял себе жизнь, будучи ревнивым и подозрительным самцом, одержимым бескомпромиссным желанием полностью себя контролировать и всецело владеть тобой. Моим действиям нет оправдания. Не умея делиться своими переживаниями, я требовал, чтобы ты удовлетворяла мои эмоциональные потребности так же, как физические. Но ты этого не делала. Ты осмелилась дарить свое расположение, непринужденность и смех Джалалу. Я так злился, мне было так больно, что наружу вылезали самые отвратительные черты характера, унаследованные от матери. Я требовал от тебя большей физической близости, старался привязать тебя к себе эмоционально, дольше удержать рядом с собой, лишь бы компенсировать то, чего я был лишен. Я заставил тебя поверить: мои чувства к тебе в лучшем случае не совсем здоровые. Мне стало гораздо проще, когда я убедил себя, что ничего к тебе не испытываю.

Она подошла к нему ближе. Наконец до нее начал доходить смысл его слов.

– Ты хочешь сказать, что заслужил мое недоверие?

– Я никогда не говорил, что его не заслуживаю. Я сказал, что не заслужил столько упреков. Тебя тоже можно обвинить – ты любила меня, не зная, каков я на самом деле. Как же я старался достучаться до тебя единственным доступным мне способом! Но ты не догадывалась… Я прилагал все усилия и преодолевал все затруднения, чтобы быть с тобой, чтобы показать, как ты мне дорога. Я действительно в те дни просил тебя о помощи. Я буквально умолял меня утешить… – Хайдар резко опустил плечи, словно решил окончательно сдаться. – Но для тебя тогда, вероятно, лучше было уйти. На прошлой неделе я ушел не потому, что жалел себя. Просто подумал: тебе будет без меня лучше. Я обижал тебя одним своим присутствием… И это было всегда – даже до того, как ты узнала о глупом пари и моя мать начала строить козни против тебя. – Он повернулся к ней лицом, его взгляд стал лихорадочным. – И ты имела полное право снова меня оттолкнуть. Я говорил, что приму все, предложенное тобой. Но не сдержал слова. Не смог… Я был максималистом в прошлом и таковым остался. Вернувшись в Азмахар, я контролировал свои желания, потому что твердил себе: теперь желаю только тебя. Потом началось наше противостояние, а вчера вечером произошло то, от чего я потерял самообладание. Я не могу и не стану довольствоваться малым – в том, что связано с тобой. Никогда не стану! Возможно, в состоянии аффекта ты решила, будто я говорю о сексе. Но после того как ты поняла, о чем именно я говорил… Я не виню тебя, если мои слова тебя оттолкнули.