Шрифт:
За последние несколько месяцев приступы паники стали сильнее, тревога превратилась в бестелесного преследователя, чья настойчивость не знала границ. И каждый раз после такого срыва девушка переживала новое и ужасное откровение.
Положив голову на ладонь, Марисса плакала до хрипоты, слезы скатывались по лицу и скапливались в жемчужинах и бриллиантах на шее. Она так одинока. Заперта в клетке красивого, полного роскоши и богатства кошмара, где бугимены [4] носили фраки и смокинги, а стервятницы налетали на крыльях из атласа и шелка, чтобы выклевать ей глаза.
4
Бугимены – мифические монстры, живущие в детских ночных кошмарах.
Глубоко вздохнув, она попыталась выровнять дыхание. «Спокойно… да успокойся же. Ты в порядке. Такое случалось и раньше».
Спустя некоторое время Марисса заглянула в унитаз. Поверхность воды в золотой чаше покрылась рябью из-за ее слез, сверкая словно на солнце. Девушка вдруг заметила, что стоит коленями на твердом кафеле. В грудную клетку впивается корсет. Кожа стала липкой.
Марисса подняла голову и осмотрелась. Надо же! Она выбрала для истерики свою любимую туалетную кабинку, сделанную в стиле яйца «Ландыши». Она сидела, склонившись над унитазом, в окружении розовых, как румянец, стен, расписанных вручную ярко-зелеными листьями и маленькими белыми цветками. Пол, туалетный столик и раковина отделаны розовым мрамором с белыми и бежевыми прожилками. На стенах – золотые светильники.
Очень мило. Идеальная обстановка для нервного срыва. Но в последнее время приступы паники сочетались с чем угодно. Как черный цвет.
Марисса поднялась с пола, выключила кран и рухнула в небольшое кресло с шелковой обивкой в углу. Длинная юбка пристроилась у ее ног, словно животное, прилегшее после завершения трагической сцены.
Она посмотрелась в зеркало. Лицо заплакано, нос покраснел. Макияж испорчен. Волосы растрепаны.
Вот так она и выглядит изнутри – неудивительно, что глимерия ее презирает. Каким-то образом вампиры чувствуют, какая она на самом деле.
Господи… может, поэтому не захотел ее и Буч…
Черт, нет! Сейчас ей совсем не стоит о нем думать. Нужно распрямить спину и быстро пройти в спальню. Конечно, прятаться некрасиво, но уж такая она.
Марисса попыталась привести в порядок волосы, но тут услышала, как кто-то вошел в дамскую комнату. Донеслась камерная музыка и стихла, когда дверь закрылась.
Отлично. Теперь она заперта здесь, как в ловушке. Но может быть, это одна женщина, тогда не стоит волноваться, что Марисса подслушает разговор.
– Санима, как меня угораздило пролить вино на шаль.
Ну, вот. Теперь она все-таки подслушивает. Да еще и трусит.
– Пятна практически не видать, – сказала Санима, – И, слава Деве, ты заметила его раньше, чем кто-либо еще. Мы зайдем сюда и смоем его.
Марисса сосредоточилась.
«Не думай о них, просто приведи в порядок прическу. И, ради Девы, сделай что-нибудь с тушью. А то ты похожа на енота».
Она взяла полотенце и, приоткрыв воду, смочила его. Тем временем женщины прошли в одну из кабинок. Их голоса звучали отчетливо – очевидно, они оставили дверь открытой.
– Но вдруг кто-нибудь заметил?
– Ш-ш… давай снимем шаль… о господи, – послышался смешок, – Твоя шея…
Та, что, судя по голосу, была помоложе, перешла на благоговейный шепот.
– Это все Марлус. С тех пор, как мы в прошлом месяце заключили союз…
Теперь хихикали обе.
– Он часто приходит к тебе днем? – В голосе Санимы послышались восторженные нотки.
– О да. Когда он сказал, что наши комнаты будут рядом, я сначала не поняла зачем. Но теперь понимаю. Марлус… ненасытный. И… приходит не только ради кормления.
Рука Мариссы с полотенцем замерла. Только однажды она познала мужскую страсть. Один поцелуй, всего один… и бережно хранимое воспоминание. Она уйдет в могилу девственницей, и то короткое соприкосновение губ станет ее единственным сексуальным опытом.
Буч О’Нил. Буч поцеловал ее своими… «Прекрати!»
Она продолжала вытирать вторую половину лицо.
– Заключить союз – это всегда так чудесно! Но не позволяй никому увидеть эти следы. Твоя кожа испорчена.
– Поэтому я сюда и прибежала. Вдруг кто-нибудь посоветовал бы мне снять шаль из-за пролитого вина?
В словах женщины послышались нотки ужаса, как если бы речь шла не меньше чем об убийстве.
Хотя, зная глимерию, Марисса могла это понять.
Отложив в сторону полотенце, она начала поправлять прическу… и снова подумала о Буче.
Господи, как бы она хотела прятать следы его укусов от глаз глимерии! Скрывать под своим нарядом ту восхитительную тайну, что ее тело познало его обнаженную плоть. Носить запах его привязанности на своей коже, усиливая аромат, как делают замужние женщины, выбрав подходящие духи.