Нынешней ночью в дивизионе С-200В наличествовал, кроме сидевшего в кабине старшего лейтенанта, еще и майор Кичигин, комбат «один», дежуривший в должности «офицер стреляющий». То есть все вроде было под контролем. Видите ли, данный дивизион стоял неподалеку от границы с добрыми соседями – тоже бурно строящими коммунизм китайцами, и оттого время перехода к активной фазе стрельбы достигало двенадцати минут. Именно через такой промежуток времени ЗРДН был обязан сбивать ракетами воздушные цели, если таковые будут. За это время даже самый тупой дежурный офицер пуска, к коим по случаю и относился Черпицкий, был обязан провести контроль функционирования станции (КФС), и спокойно дожидаться спешащего из казармы «офицера стреляющего». При допуске к дежурству «пускач» обязался сдать проведение КФС хотя бы на троечку, то есть за четыре минуты. В ином случае ему грозили не только выговоры, но даже снятие с должности. Поскольку старлей Черпицкий на дежурство все же заступил, то с КФС он справлялся вполне.

Помимо «офицера стреляющего» имелось и вышестоящее командование. Офицер из кабины К-2 мог советоваться с дежурящим в К-9, а тот, в свою очередь, имел проводную связь с вышестоящим командованием бригады.

Связь проходила по подземному кабелю.

Кто-то думает, что кабель секретной связи это просто черная нитка, протянутая поперек карты? В какой-то мере так, но не совсем правильно. Кабель бежит через лес, тянется на безопасной дистанции от дороги, забирается в гору, лихо ныряет с сопки. И это допустимо. Тут же не СНГ Мира-1, где на каждом шагу можно встретить приемные пункты цветмета, где примут хоть что. В стране СССР, если кто-то припрет в приемный пункт километр зачищенного медного провода, то не уйдет далеко. Милицейский «уазик» окажется на месте чрезвычайно быстро, и такого дельца возьмут под белы рученьки и препроводят к добродушному, но крайне настырному следователю. Самородный изобретатель капитализма в стране освобожденного труда загремит лет на десять в места, где думать о сложном не приходится. Там он будет обеспечен работой во благо народа в полном объеме, а из его заработка страна всенепременно вернет назад всю недостачу народного хозяйства. Так что в отношении сохранности передающего кабеля тут никаких проблем. Но Особый отдел бдит. Если какой-то связист действительно проложит кабель совсекретной связи просто так по лесу, то ни ему, ни его начальничку не сносить головы. Многожильная заизолированная проволока должна быть скрыта не хуже, чем первый трансатлантический кабель 1857 года прокладки, залитый гуттаперчей. Все закопать! Присыпать дубовыми листочками, если вокруг дубы, и еловыми иголками, когда вокруг елки. Не хватало, чтобы какой-нибудь империалистический боевой разведчик, за просто так, без многосуточного ковыряния лопатой, сумел подсоединить к совсекретной линии свои щупы с осциллографами.

Однако соотношение «стоимость-эффективность» следует все-таки учитывать. Порой в реальном аналоге ровной на письменном столе карты случаются такие полосы препятствий естественного происхождения, что никакой стройбат не поможет. К примеру, маленькие речки. Что прикажете, вкапывать кабель еще и под ней? Как в эту лесную глушь затолкать хоть что-то из спецтехники тяжелее штыковой лопаты?

Потому иногда собирающий грибочки люд может узреть над какой-то холоднющей лесной речушкой нечто в виде лианы. Народ в СССР уважает общественную собственность и ничего не тронет. Кабель и кабель. Подумаешь, невидаль! К тому же, откуда простому гражданскому человеку допетрить, что перед ним не какая-то силовая электрическая линия, а совсекретная боевая связь? Делающие «куп-куп» в летний зной пацаны могут вообще покататься на данном чуде, торчащем из обрыва, и даже посигать с него в речку. Но тут ничего особо страшного. Кабель прочнейший, предельно жесткий: кататься на нем долго абсолютно неинтересно. Кроме того, сколько в таежных местах длится лето? Неделю? В особо жаркую эру бывает и полторы. Вероятность того, что тайваньский диверсант найдет именно это место предельно мала. Задолго до того боевой дивизион, связанный этим кабелем с КП зенитно-ракетной бригады, переедет на новое место дислокации.

В общем, то, что случилось, имело вероятность осуществиться один к миллиону, а то и ниже. Неужели военные связисты-прокладчики обязаны предусматривать даже такую малозначимость? Тогда стоит предусмотреть и метеоритную бомбардировку местности, а также приземление в указанном секторе неопознанного летающего объекта. В конце-то концов, кто за двадцать лет до того мог знать, что однажды в Советском Союзе начнет осуществляться оперативный план «Голубые города»?

Вообще-то, со времен официальной отмены боевых цеппелинов, в авиации не принято пугать друг дружку размерами: «А посмотри, какой у меня!» Штатовский «Big Suntan» исключение из правил. Он напыжился как лягушка, раздул щеки, и ошарашивает встречных толстенным брюхом. Зря он это делает. Его силуэт дает на любом экране такую засветку, что опытный оператор пугается – мол, локатор клюнул носом и теперь греет лучом «уазик» командира дивизии. (Боголикие Маркс с Энгельсом, комдив и так уже всех затюкал, а если у него еще возникнут проблемы с мужской функцией, то дома ему делать станет совсем нечего и он в дивизионах всех на фиг задерет.) Каждый истребитель в мире, опознав тушку штатовского переростка, жаждет подскочить поближе и удостовериться, что не ошибся. «Big Suntan» напоминает подвешенный в воздухе батон: кажется, не сбить его – будет позор на целое рабоче-крестьянское полушарие. В этом американском чуде, и вправду, наличествует кое-что от дирижаблей. Он так же, как и древние монстры, напичкан водородом. Однако не в газообразном состоянии – в сжиженном. Длина корпуса «Big Suntan» сто тридцать метров; там, внутри, целое озеро.

«Большой загар» родился от «малого», то есть просто «Загара» – «Suntan». Тот тоже был не слаб росточком, но все ж не перерос стометровку. Тем не менее и против него гигант «Б-52» – несчастная шмакодявка. Обе разновидности разведчиков – атавизм, оставшийся со времен увлечения водородными двигателями. Просто «Suntan», несмотря на полное заполнение корпуса сосудами Дьюара, не мог перепрыгнуть двухтысячный барьер оперативной дальности. Для решения настоящих стратегических ребусов это донельзя мало. Но в теплом штате Флорида уже возвели фабрику по добыче жидкого водорода, наладили транспортировку реагента с температурой, близкой к абсолютному нулю на нужные базы ВВС. Десятки миллионов долларов – это вам не шуточки. Министерство обороны обзавелось лоббистами в Конгрессе. Программу разработки стратегических разведчиков на основе водородного топлива требовалось продолжать. Потому переросток «Suntan» потянул за собой вовсе уже левиафана «Big Suntan». И прибавка в росте увеличила дальность полета почти втрое.

Разумеется, если бы он висел в голубизне как боевой дирижабль Первой мировой войны, то долго бы такое продолжаться не могло. По крайней мере, над территорией противника. Когда бы приблизиться к «Большому загару» было так просто, к нему бы устремились истребители со всего округа ПВО, а то и из соседних. Однако «Big Suntan» не надутый цеппелин, он скорее ракета. Жрущие водород движки позволяют разгоняться до бешеной скорости, причем делать это на высотах, недоступных большинству типов русских перехватчиков. Тридцать километров для «Большого загара» – рабочая высота. Именно с нее он пялится вниз фотокамерами с фокусным расстоянием полтора метра. Правда, вопреки рекламным роликам, он все же не способен сосчитать муравьев на советских аэродромах, но ведь это и не требуется. «Big Suntan» воюет не с насекомыми, а с серьезными млекопитающими советской и просоветской ориентации.

Как раз сейчас одно такое млекопитающее находится в полном трансе где-то глубоко внизу. Оно не в пределах фотоавтоматов «Загара» – его пленочную аппаратуру не рекомендуется использовать на дальности более семидесяти километров: разрешение будет недостаточным. Кроме того, млекопитающее затаилось в металлической кабине, в свою очередь, укрытой под бетонной плитой. Так что сфоткать его озадаченный лик с «Загара» никоим образом не получится. Зато можно узнать о намерениях засевшего в бомбоубежище примата. Для сего достаточно глянуть на показания бортовых средств разведки, собирающих сведения в других диапазонах – невидимого глазом спектра. Нет, в рабочем отсеке «Загара» не имеется какой-то фантастический рентгеновской установки для просвечивания подземных капониров. Просто почти над самым капониром размещена радиолокационная станция, и именно она посевает сейчас «Большой загар» радиоизлучением, которое тот переводит в другой формат и записывает на большие магнитные бобины: данные о советских РЛС пригодятся – дополнительный багаж знаний о русских ПВО очень и очень к месту. Но летчики на борту все же несколько нервничают. Дело в том, что данное излучение относится к типу боевых станций: договорённость договорённостью, но мало ли где и что у этих русских коммунистов может заклинить после ночной зубрежки материалов очередного – тридцатого… или какого там съезда?