Теперь заточенная в скальпель десятка угловых секунд электромагнитная силища магнетронов протыкала земную атмосферу и таранила космос, натыкаясь на пришельцев из какой-то другой – злой вселенной. Ну что же, их надо было встретить, и обнять на как можно больших дальностях. И для этого тут, в Мире-2, вокруг Москвы-2 имелись все средства.

Восемь чудовищных станций дальнего радиолокационного обзора «Дунай-3» уже приняли предварительный сигнал от громадин «Дарьял», поставленных на вечное дежурство без смены где-то на дальнем Севере. Похожие издали на наклонившиеся от парадоксального выверта пространства и прислоненные друг к дружке девятиэтажки «Дунаи» включились и пронизали покуда не хмурое небо волнами дециметровой длины. Так требовалось, ибо приземный космос обязался расцвести невиданным количеством ядерных бутонов, а радиоволны метрового калибра чувствительны к ним, как светские дамы к икоте кавалера. Они морщатся, вздыхают, и некоторое время находятся в ступоре. Где-то порядка получаса. Вот и локаторы-метровики тоже, а ведь за это время как раз и успевает начаться и закончиться игра ракетными воланами через полюс.

«Дунаи» были паралитиками с рождения, ибо из-за мегаразмеров вертеться у них не получалось. Оттого их и было восемь добрых молодцев, что требовалось покрыть все триста шестьдесят градусов округи. Зато каждый из гигантов легко отображал на зеленых индикаторах до полутора тысяч целей, и по большинству из них мог вполне бодро и без помех раздать указания малорослым РЛЦ, причем так лихо, что те даже не успевали передраться друг с дружкой за кость.

Только счетверенных РКЦ-35 «кисуньковского» проекта в подмосковных лесах имелось тридцать шесть штук. Каждый «квадрат дальности» отслеживал по две компактные цели. Так что даже первым безъядерным, и уж на крайняк, маломощно-ядерным, залпом старички А-35М-4 запросто отстреливали семьдесят две баллистические болванки. Следующим залпом, если таковой позволялся, еще семьдесят две. Итог, понятно, сто сорок четыре. Однако любимым детищам гениального Кисунько доверять всю работу не рискнули. И суть даже не в физической и морально-технической старости, ведь приобщили же к делу и такие же точно старенькие-удаленькие А-35М, только не с четырьмя, а с одним РЛЦ по каждому из каналов. Просто дать право на отстрел только экологически щепетильной технике было для маршалов неприемлемо изначально (что и учли военные программисты). Такой подарок отменял принятую когда-то доктрину первостепенности применения исключительно куда менее ювелирно-точных противоракет. Опора на встречную ядерную мощь была основой советской оборонительной доктрины. Так что без нее никак.

Поэтому кроме семидесяти двух антиракет А-350Р с осколочно-сегментированными или облегченными до десяти-двадцати килотонн ядерными БЧ, вверх в первом же залпе поднялась еще и целая свора А-350Ж с пятисоткилотонной термоядерной начинкой. Буква Ж означала, что данная конструкция ракеты доработана, дабы сделаться устойчивой к электромагнитному импульсу.

Сколько ракет могли взлететь с этих еще годных к строевой А-35М, если б им позволили опорожнить максимум наземно размещенных пусковых разом? Считаем. Всего комплексов тридцать. В них по две РКЦ-35 – значит, шестьдесят. И по четыре «локатора изделия» РКИ – итого сто двадцать. Каждая РКИ-35 – это одна семиметровая и одна полутораметровая антенная тарелка под общим куполом. Но каждый купол руководит лишь одной ракетой за раз. Получаем всего сто двадцать ракет, идущих по ста двадцати, или, в редких случаях, при некотором дубляже, по несколько меньшему количеству целей. Дубляж требуется потому, что каждая ракета, хоть и несет атомную начинку, дает все же не сто, а только девяносто три процента гарантии уничтожения супостата. Люфт, как видим, имеется, но о нем позже.

В общем, счетверенные пороховые шпоры подбрасывают вверх с наклонной ПУ карандаш ракеты. Длина этого карандаша, пулей выскакивающего из контейнера, почти двадцать метров, ширина в заднице два с половиной, масса покоя тридцать три тонны. Летит на пятьсот километров со скоростью полтора в секунду. Как уже сказано, таких карандашей, строго по командам умных машин и уже без воли человека, выстреливается сто двадцать первым залпом, и если потребуется, то столько же вторым. Все это жуткое, игриво виляющее кормой из-за искусственно отклоняемых для управления дюз второй ступени, может расколошматить такое же, или, при везении, большее, а при неудаче из-за наличия помех и ложных целей, чуть меньшее количество вражьих инженерных чудовищ.

При этом следует взорвать в ближнем космосе двести сорок термоядерных бомб. Если каждая в пике допустимой конструкцией мощности, то в общей сложности – сто двадцать миллионов тонн в тротиловом эквиваленте. Ну что ж, заодно проверим, насколько устойчива атмосфера: сдует – не сдует? Лучше б, конечно, не сдуло. Как-то не жаждется жить-поживать словно на поверхности Луны. Пойманный органами агент параллельной вселенной утверждает, что в его мире люди уже там высаживались. Что ж, они высаживались, а мы тут на месте создадим кратерные ландшафты.

От таких переходов можно, вообще-то, чокнуться. Или он уже?

В самом деле. Только намедни адмирал морской стратегической авиации Тетерятников распекал на чем свет стоит. Обещал кузькину мать и все прочее, за исключением служить там, где на карте в слове «СССР» от последней буквы отступается еще пядь «и вот там, кап-лейтенант, вы как раз и будете…». Саша Ген все-таки уже не зеленый летёха из училища – это раз, а два – он и так служит на самом краешке Союза, там, где экспансию Российской еще империи остановил Его Величество Тихий океан. Благо Александр не связан с тем древним царством непосредственно – он родился попозже, и среди его предков по обеим родительским линиям не водилось царских прихвостней. Однако обстоятельства все равно привлекли пристальное внимание кое-кого из особого отдела. Белой офицерской кости в его генетической цепи вроде бы и нет, но, согласитесь, когда из двух последовательно катапультировавшихся экипажей оба раза выживает только Александр Валерианович Ген – это несколько настораживает.

Впрочем, парням из особого просто нужно найти удобоваримую причину потери двух дорогущих самолетов. И быть может, не только этих двух, а еще каких-нибудь. Вдруг операция по зачистке Фолклендов от британского империализма обошлась чуть дороже, чем планировали в строгих кабинетах с бывшим генералиссимусом на стене? Благо с Гена не сорвали погоны с ходу, а попросту отстранили от обязанностей до выяснения, и начали это самое выяснение.

– По докладу товарища Кулагина О. П., замполита ПЛ «Адамов», вами было изъято с борта подводного топливозаправщика и прихвачено на борт воздушного топливозаправщика незарегистрированное, не табельное оружие. Так, Александр Валерианович?

– Ну, так, товарищ уполномоченный.

– Где ныне данный незарегистрированный ствол, Александр Валерианович?

– Так он… это… сгинул в пучинах, товарищ уполномоченный.

– Ага! Значит, сгинул, говорите? А мы, между прочим, фиксируем все слова, как видите. И раз, значит, этот ствол невыясненной марки сгинул, то выходит, невозможно ныне произвести его экспертизу на предмет выявления стрельбы из него на близкой дистанции, так?

– В смысле, на какой это близкой дистанции, товарищ уполномоченный?