– Открывайте занавес!
– скомандовала Шарлотта.

Ропот толпы стал громче. Конкурсантки, за исключением Лили, которая все еще была наверху, в последнюю минуту поправляли волосы и наносили последние штрихи румян. Но когда Эмма посмотрела мимо ослепительных прожекторов на сцену, то заметила Габби, которая глядела на нее с намеком на улыбку. С трупным макияжем, голубыми кругами под глазами, швами на щеках, кровавыми ранами на шее она выглядела угрожающе. Зловеще.

Эмма отступила назад. А потом она заметила что-то еще, то, что не видела до этого - на запястье у Габби висел серебряный браслет с подвесками. На цепочке болтались крошечные предметы: маленький айфон, тюбик помады, мини шотландский терьер. Все они были сделаны из того же серебра, что и миниатюрный локомотив, который был спрятан в сумке Эммы.

Меня и Эмму пробила дрожь. Меня убили Близняшки. Я чувствовала это.

– Приветствуем, школа Холлиер Хай!
– прогремела в микрофон Мэделин, так громко, что Эмма подпрыгнула.
– Все готовы к вечеру встречи выпускников?

Раздались возгласы, и динамики взорвались песней Леди Гаги «Папарацци». Шум был настолько оглушительным, что Эмма едва услышала треск лопающихся веревок у себя над головой. К тому времени, когда она посмотрела наверх, тяжелый светильник на стропилах стремительно несся на нее. Она закричала и отпрыгнула в сторону прямо тогда, когда тот рухнул на пол с оглушительным треском. Повсюду разлетелось желтое стекло.

Кто-то завопил - может, и сама Эмма. Она ощутила, как ее тело обмякло и упало на землю, конкурсные ленты выпали из рук и приземлились на твердый пол. Перед тем, как ее глаза захлопнулись, она увидела, что к Габби присоединилась Лили в ожидании выхода на сцену.

Эмма попыталась позвать, чтобы удержаться в сознании, но почувствовала, что ускользает. Габби встряхивала пузырек с таблетками вверх и вниз, вверх и вниз. Это было похоже на стук зубов.

Мне же звук напомнил что-то совсем другое. У меня в сознании открылось крошечное отверстие, медленно расширявшееся. Мир стал вращаться, будто я была на вышедшей из-под контроля карусели. Я больше не слышала встряхивания таблеток в пузырьке. Я слышала отчетливо и определенно шумное щелканье пригородного поезда по рельсам.

Глава 18

Судороги, предательство и угрозы

– Где Габби?
– вопит Лили, когда мимо проносится поезд.

Я осматриваюсь вокруг, отчаянно разглядывая рельсы. Я так тщательно все спланировала. Габби никак не могла попасть под поезд.... так ведь?

Лорел отходит на пару шагов и показывает дрожащим пальцем на тело, лежащее около извилистых стен тоннеля. Габби. Ее светлые волосы закрывают практически все лицо. Бледная рука разжата, а рядом, экраном вниз, лежит ее айфон.

– Какого черта?
– кричит Мэделин.

– Габби!
– вопит Лили, подбегая к сестре.

– Габби?
– я стою над ее безвольным телом.
– Гэбс?

Внезапная дрожь пробегает от кончиков пальцев Габби к ее плечам. Мимо проносится поезд, развевая волосы и заставляя скрежетать зубы. Габби начинает трястись еще сильнее. Ее руки и ноги, будто обладая собственным рассудком, двигаются в различных направлениях. Глаза закатываются, и она становится похожа на зомби.

– Габби?
– кричу я.
– Гэбс? Ну, хватит, это не смешно!

Внезапно меня за руку берет темнокожий мужчина с аккуратно выбритой козлиной бородкой и сережкой в одном ухе и отводит в сторону. Я замечаю на его синем комбинезоне светящийся в темноте бейджик «Скорая помощь». Я даже не заметила, как приехала огромная белая машина с мигалкой на крыше.

– Что случилось?
– спрашивает санитар, наклоняясь к Габби.

– Не знаю!
– Лили пробирается вперед меня. Ее глаза широко распахнуты и полны отчаяния.
– Что с ней?

– Приступ.

Санитар светит Габби фонариком в глаза, но цвета в них нет, только два шара, которые кажутся двумя блестящими кусками белого мрамора.

– Такое случалось раньше?

– Нет!
– Лили отчаянно оглядывается вокруг, как будто не веря в реальность происходящего.

Санитар переворачивает Габби на один бок и прикладывает к ее рту ухо, чтобы понять, дышит ли она, но при этом он оставляет ее в конвульсиях. Она двигается как персонаж мультфильма, который дотронулся до провода под напряжением и теперь светится как рождественская елка, сквозь кожу виднеется скелет.

Я хочу отвести глаза в сторону, но не могу.

– Вы ничего не можете для нее сделать?
– кричит Лили, дергая санитара за рукав.
– Что-нибудь? Вдруг она умирает?

– Я хочу, чтобы вы, девочки, отошли назад, - гаркает санитар.
– Мне нужно место, чтобы оказать ей помощь.

Мимо нас по шоссе проносятся машины. Некоторые притормаживают, чтобы поглазеть, заинтересованные огнями скорой помощи и лежащей под проездом девушкой, но никто не останавливается. По лицу Лили струятся слезы. Она разворачивается ко мне, ее глаза полны ярости.

– Не могу поверить, что ты сделала это с ней!

– Я ничего не делала!
– сквозь стиснутые челюсти кричу я.