– Эмма, а у тебя в детстве был бассейн?

Она засмеялась, быстрее работая ногами, чтобы удержаться на воде.

– Приемный ребенок с бассейном? Мне повезло, что у меня была чистая ванна. Но я много времени проводила в общественных бассейнах. Когда я была маленькой, социальный работник водила меня на бесплатные уроки плавания.

– Здорово.

– Пожалуй.

Было бы лучше, если бы Бекки учила ее плавать. Или одна из ее приемных матерей не поленилась прийти на ее занятия. Эмма часто смотрела на открытую трибуну, когда находилась в воде, думая, что могла бы увидеть там кого-то, кто пришел к ней, но все время разочаровывалась. В конце концов, она вообще перестала смотреть.

– У тебя есть любимая с детства игра в бассейне?
– спросил Итан.

Эмма задумалась на мгновение.

– Наверно, Марко Поло.

Они играли в нее в конце занятий по плаванию.

– Хочешь поиграть?
– спросил Итан.

Эмма захихикала, но лицо Итана было серьезным.

– Хм, конечно, - сказала она.
– Не двигайся.
– Она закрыла глаза, несколько раз покрутилась в воде и прошептала: - Марко!

– Поло!
– тихим голосом ответил ей Итан.

Эмма двинулась на его голос, выставив руки прямо перед собой. Итан захихикал.

– Ты похожа на зомби.

Эмма засмеялась, но почему-то почувствовала нехорошее. Что, если тело Саттон плавает где-то точно так же, как ее сейчас?

Картина холодной темной воды промелькнул у меня в голове. Волны бились о тело в мокрой одежде. Я не могла подобраться ближе, чтобы разобрать фигуру, лежащую вниз лицом в русле реки. Может, это меня там оставили лежать, решив, что я мертва?

Эмма несмело плыла на голос Итана, стараясь избавиться от чувства страха, распускающегося в животе. Ее руки хватались за воздух.

– Я - мастер по Марко Поло, - дразнил Итан. Его голос прозвучал так, будто он сейчас находился в мелкой части бассейна.
– Так что, быть приемным ребенком - это отстой?

Эмма прочистила горло.

– Почти, - сказала она, крепче сжимая веки.
– Но думаю, что с тех пор как мне исполнилось восемнадцать, все закончилось. Марко!

– Поло, - прозвучал голос Итана слева от Эммы.
– Все закончилось еще и потому, что здесь ты живешь жизнью Саттон. И когда мы во всем разберемся, ты снова сможешь стать Эммой.

Подумав об этом, Эмма рассекла пальцами прохладную воду. Трудно было не думать, что может произойти с ней после того, как убийство Саттон будет раскрыто, если его раскроют. Ей больше всего хотелось остаться здесь, узнать Мерсеров, как саму себя. Но что, если они выгонят ее, когда обнаружат, что она выдавала себя за их умершую дочь?

Итан нарушил тишину.

– Не знаю, как тебе удалось пройти через все эти годы воспитания в приемных семьях и оказаться такой... нормальной. Не уверен, что я смог бы.

– Ну я, своего рода, затерялась в своей собственной голове.
– Эмма поворачивалась в воде, концентрируясь на тихом звуке голоса Итана.
– Выдумала свой собственный мир.

– В смысле?

– Хранила журналы и писала статьи. И создала газету.

– Правда?

Эмма кивнула со все еще закрытыми глазами.

– Это было нечто вроде... «Дейли Эмма». Я брала картинки и записывала все, что происходило со мной, будто это была главная статья на главной странице. Знаешь, «Девочка готовит еще один чечевичный хлеб для приемных родителей хиппи». Или «Молочная сестра ломает ценные вещи Эммы Пакстон, просто потому что ей так хочется». Это помогало мне справляться. Я до сих пор иногда придумываю заголовки в голове.

– Зачем?

Эмма вытерла воду с лица.

– Думаю, это помогает мне чувствовать себя... значимой. Будто я достаточно хороша для того, чтобы появиться в заголовке на главной странице, даже если это созданная мной газета.

– Я тоже уходил в свой собственный маленький мир, - признался Итан.
– Раньше, когда я был маленьким, меня все время дразнили.

– Тебя дразнили?
– Эмме захотелось открыть глаза и посмотреть на него.
– Почему?

– Почему вообще кого-то дразнят?
– голос Итана дрогнул.
– Это просто происходит. Но вместо написания газет, я представлял лабиринты. Сначала они были довольно простыми, но со временем я делал их все более и более сложными, пока даже сам не смог из них выбраться. Я терялся в тех лабиринтах. Я представлял их садовыми лабиринтами, в которых мог исчезнуть навсегда.

Неожиданно она почувствовала под водой вибрацию от толчков. Она высунула руку, дотронулась до кожи и открыла глаза. Итан оказался загнан в угол возле встроенной горячей ванны. Прежде, чем Эмма осознала, что делает, она дотронулась до маленького пореза от бритвы на подбородке Итана.

– Болит?

Итан покраснел.

– Не-а.

Затем он взял ее за талию и притянул ближе к себе. Их ноги столкнулись, и Эмма почувствовала прикосновение его кожи к своей. Она смотрела на влажные губы Итана, капли воды на ресницах, на редкие веснушки, рассыпанные по его плечам. Стрекотали сверчки. Мескитовые деревья вздыхали на ветру. Как только Итан наклонился ближе, на ожерелье Саттон упал лунный свет и отразился на поверхности бассейна.