— Видите ли, если бы здесь было нарушение законов, драка, я бы вмешался. Но здесь два руководителя разных организаций не мо гут прийти к одной точке зрения. Это ведомственный спор. Я тут ни при чем.

Он кивнул милиционерам:

— Пошли.

Сыронисский сказал вслед:

— Тогда мы уберем мальчишку сами!

Лейтенант оглянулся.

— Не советую, — веско произнес он. — Очень не советую. Вы можете нечаянно толкнуть или поцарапать мальчика.

— Тогда что же мне делать?

— Договаривайтесь, — обронил лейтенант и вышел.

Сыронисский опустился на стул.

— Хорошо, — покладисто сказал он, — Подождем, пока вашему часовому не надоест

Митя впервые вмешался в разговор.

— Нас сорок восемь человек, — вежливо сказал он. — Мы будем меняться через полчаса.

Минуты три все молчали.

— Ладно, ребята, — сказал наконец Олег. — Выйдите во двор, подойдите к окну кают-компании.

Ребята послушались. Сережа задержался. Олег подошел к Мите.

— Дай ключ.

Он открыл дверь, подтолкнул Митю в ка-ют-компанию, зашел сам. Замок щелкнул изнутри. Сережа выскочил во двор.

Олег распахнул окно.

— Принимайте вещи, — хмуро сказал он. Не можем мы в самом деле дежурить круглые сутки. Пока заберем что нужно, а потом пойду к начальству.

Он стал подавать барабаны. Данилка, Рафик, Нега повесили их на себя. По две, по три штуки. Но скоро подоспели остальные барабанщики, разобрали свои инструменты.

Олег стал подавать рапиры.

Сыронисский и Стихотворов вышли на крыльцо.

— Между прочим, ваше оружие куплено на деньги домоуправления, — заметил Сыронисский.

— Не все, — сказал Олег, — Восемь рапир мои.

— Странно вы себя ведете, Олег Петрович, — мягко заговорил Стихотворов. — Только усугубляете дело. Комиссия все это будет учитывать.

— Представляю, что это за комиссия, — усмехнулся Олег.

— Обычная. Товарищи из уличного комитета, методисты, представители..

— И ни одного комсомольского работника. Так? Ни одного человека из родителей наших ребят!

— Вы что же, не доверяете нашей общественности?

— Я не доверяю Сенцовой и ее приятелям. Вам, кстати, тоже.

— И это вы говорите при детях!

Олег подал Мите кинопроектор. Затем протянул Генке зачехленный флаг. Генка взял его на плечо. Митя и Сережа встали по обе стороны Кузнечика.

Олег оперся ладонями о подоконник и легко выпрыгнул на улицу.

Сыронисский подошел и протянул растопыренную ладонь.

— Все? Теперь прошу ключ.

Олег молча поднял на шнурке плоский ключик и зашвырнул его далеко-далеко. За тополя, за забор.

— Мальчишка! — крикнул Сыронисский.

— Ломайте дверь, — сказал Олег.

Они шли к дому Олега. Их группа напоминала остатки разгромленной армии. Олег молчал. Ребята тоже молчали. «Как во сне, — подумал Сережа. — Идем, смотрим, а все будто ненастоящее». Действительно, то, что случилось, даже в голове не укладывалось. Жили, работали, смеялись, сражались, радовались. Никто не верил, что может так — трах — и кончиться.

Димка подошел к Сереже и шепотом спросил:

— Как мы теперь?

Олег услышал.

— Барабаны возьмите домой, — сказал он. — Рапиры потом возьмут капитаны. Ну… и все остальное распределим. А там посмотрим.

Их догнала желтая милицейская машина. Выскочил на тротуар смуглый лейтенант.

— Олег Петрович, подождите… Вы не помните меня? Мы встречались.

— Да? — сухо сказал Олег.

— Вы, наверное, забыли. Я к вам в интернат, в Красный Берег, двух пацанов привозил.

— А, помню, — сказал Олег. — Было дело.

Все медленно двинулись дальше, и лейтенант пошел рядом с Олегом.

— Я все понимаю, — сказал он. — Только ничего нельзя было сделать… Когда я мальчишкой был, у нас такие деятели во дворе волейбольную площадку загубили. Куры, говорят, пугаются, и белье сушить негде. Мы знаете что? В газету тогда пошли. Почему бы вам не пойти в газету?

Сережу словно толкнуло! Как он мог забыть? Газета! Алексей Борисович!