Флей, ощутив, что инквизитор готовится что-то сколдовать, прошипел сквозь зубы:

– Только попробуй, гад, - и обратился к эльфу.
– Эс, я здесь ни при чем.

– А зачем ты вышел?

– Это было моей ошибкой.

– Ошибкой? А может, и с этим ты встретился по ошибке?

Охотники за спиной эльфа молчали, только один из них снял со спины самострел и стал не торопясь натягивать тетиву, а второй оперся о палицу... это красноречивее любых слов разъясняло их намерения.

– Да. Это случайность.

– Знаешь, что, предсказатель...
– эльф сощурил красивые глаза.
– Не стоит пудрить мне мозги. Ты убил Лара... или помогал его убить. Это не важно. В любом случае ты заслуживаешь смерти... Как и ты, рыцарь вшивый.

– Гидеон... тьфу! Эс, я хотел помочь ему, но он был уже мертв, когда я пришел.

– Почему ты не отомстил?
– с холодным презрением в глазах поинтересовался солнечный.
– Может, потому что тебе не важна жизнь друга? А знаешь ли ты, что это еще хуже?

– Почему?

– Спросишь у Лара на том свете!
– отрезал эльф.

Парень с дубиной сделал шаг вперед, второй вложил стрелу в арбалет, Эстелиар сложил пальцы в какой-то знак.

– Не смей колдовать!!!
– рявкнул Флей на Аркарана, пользуясь последними секундами перед боем.
– Сваливай отсюда!

Нет, Флею была совершенно безразлична жизнь кабана-оборотня, убивающего своих же. Ему были дороги жизни охотников, собравшихся по дурости казнить невинного, а от ненормального паладина он ожидал чего угодно.

Охотник прицелился из арбалета, готовясь нажать на спуск, но Флей, не желая быть подстреленным, скользнул за деревья. Инквизитор последовал его примеру. Луна, по невероятной удаче, всегда преследующей достойных, зашла за облако, и лес погрузился в непроглядную тьму. Эстелиар выругался и применил простейшее осветительное заклинание, однако Флея не увидел, тем более что из-за волнения заклинание получилось слабым.

Так бы он и ушел, если бы Аркаран послушал мудрого совета и свалил куда подальше, однако же он предпочел вступить в схватку, и, даром, что маг никудышный, швырнуть в эльфа пару огненных шариков.

Для опытного волшебника такие заклинания - мелочь, не стоящая внимания: шарики погасли на магическом щите, не долетев до эльфа где-то фута. Однако Аркаран этим действием выдал свое, и, по удивительному совпадению, Флея, местонахождение, которое спустя миг было щедро обстреляно разнообразными боевыми заклинаниями.

...Когда эльф практически полностью вымотался магически, наступила блаженная тишина. Тихо догорали две березы, тихо стояли, склонив головы перед величием магии, охотники... Казалось, что оба предателя прожарились насквозь, не успев даже пискнуть.

Эстелиар вдруг схватился за голову и упал на землю. Охотники последовали за ним.

Флей поднялся с земли и сделал глубокий вдох. Заклинания он частично погасил, так что не пострадал ничуть. Всех троих он вырубил ненадолго, но уйти можно успеть.

– Поднимайся, свинья...
– он пнул лежащего рядом паладина. Магия магией, но сейчас начнет жечь уже настоящее пламя.
– Идем. Где там твоя лошадь?

***

...Я обтер меч о снег и положил в ножны. За все ошибки нужно расплачиваться... и быть готовым отвечать за все свои решения.

***

Паладин рассказал мне все.

Однажды в его дверь постучался странник... нетрудно догадаться, кем он оказался - в эту же ночь всей его семьи не стало, а Аркарана, тогда еще совсем ребенка, он решил оставить в живых и вырастить как сына.

Это стало последней ошибкой оборотня... Следующей же ночью ребенок зарезал мирно спящего вервольфа.

Да. Именно вервольфа. Как ни странно, но укусивший Аркарана оборотень был вполне классическим. Ликантропия же у парня принципиально отличалась от обычной: вместо волка он становился кабаном... хищным кабаном огромных размеров, чему я и сам стал свидетелем. Вторая же особенность и заставила меня принять окончательное решение.

Нормальный оборотень принимает человеческий облик, когда оканчивается полнолуние. Кабану же, для того, чтобы выбраться из проклятой шкуры, требовалось убить и съесть одного разумного...

Это отличие не позволяло ему просто прятаться, и, естественно, он быстро попал в руки Инквизиции - где продал сородичей за свою жизнь...

***

– Покойся с миром, оборотень...
– произнес я, в последний раз глядя на обезглавленное тело паладина.
– На твоих руках кровь, и желудок твой стал могилой для десятков подобных тебе... Да будет земля тебе пухом, предавший сам себя...