– Хвала Господу, вы приехали! – с английским акцентом воскликнул пожилой врач. – Нам срочно нужна ваша помощь. Пожалуйста, два хирурга и четыре сестры, следуйте за мной, - выпалил он и устремился обратно к палаткам.

Доктор Дювалль быстро отдавал распоряжения, поспешив за коллегой:

– Жерар, Гамильтон, Одри, Буасенье и Смит идут со мной, - сказал он. – Остальные разгружают оборудование, - закончил доктор.

Группа поспешила к палатке, на ходу снимая пальто и плащи и надевая халаты, которые лежали около палатки. То, что увидела Кенди в следующие минуты, еще долгое время не могло исчезнуть из ее памяти.

Внутри стояло три ряда кроватей, а измученные доктора и медсестры в наихудших условиях проводили одну операцию за другой. На полу валялись грязные повязки и бинты, а старая раковина была заполнена красноватой водой. Помещение освещалось несколькими фонарями, которые держали сестры, одновременно подавая врачам инструменты.

Отовсюду слышались ужасные крики. Время от времени раздавался отчаянный возглас доктора, пытавшегося спасти очередного пациента.

– Эфир, где эфир, черт возьми? Как можно проводить операцию без анестезии? – слышался голос врача.

На другом конце человек без ног издавал ужасные крики:

– Убейте, меня, убейте! Я не могу терпеть эту боль! – умолял он.

Кенди на мгновение застыла. Все, во что она верила, разбивалось под действием реальности. «Господи, - думала он. – Где же ты, Господи?» И ее внутренний голос безмолвно отвечал: « Я с тобой, и именно здесь твое место, здесь ты сможешь помочь».

Большее Кенди не требовалось. Страх мгновенно исчез, и его место заняла безграничная уверенность и целеустремленность. Пять пуль около поджелудочной железы, две ампутации, два случая отравления горчичным газом, три сломанных ноги и четыре ожога, вызванных артиллерийскими взрывами.

Время от времени Флэмми бросала взгляд на Кенди, ожидая заметить на ее лице следы усталости или отвращения, но девушка молча продолжала свою работу, сосредоточившись на пациентах. Только 3 ноября, когда обстрел поутих, Кенди и ее коллеги, измученные и усталые, отправились на 12-часовый отдых. Они проработали более 24 часов.

Кенди села на стул около палатки, не обращая внимания на мелкий дождь. Ее вьющиеся локоны находились в полном беспорядке под сеткой, куда она обычно убирала их на время операций, а на плечи падали непослушные завитки, выбившиеся из-под чепчика. За все время она съела лишь несколько кусочков хлеба и выпила чашку чая. К ней неслышно подошла Флэмми и остановилась рядам. Ее глаза на мгновение закрылись, словно она безмолвно спорила с собой.

– Я была не права, Кенди, - после долгого молчания спокойно заметила она. – Ты подходишь для нашей работы, - признала она, развернулась и исчезла в пелене утреннего дождя.

Кенди не могла вымолвить ни слова, так ее удивил комплимент со стороны Флэмми. Ей бы показалось, что это сон, если бы не фигура Флэмми, различимая вдали. Но Кенди так устала, что у нее даже не было сил порадоваться этой маленькой победе над упрямицей.

Только через три дня Кенди смогла наедине поговорить с Жюльен. Когда они приехали, все было настолько ужасно, что они оказались завалены работой. С тех пор, как они встретили в Аррасе ту несчастную женщину, Кенди беспокоило моральное состояние Жюльен. После этого случая ее поведение резко изменилось.

Поздней ночью Кенди вошла в палатку, где жили еще 12 медсестер. Внутри на своей раскладушке сидела одна Жюльен. Ее взгляд не отрывался от медальона, который она сжимала в руках. Ее темно-каштановые волосы рассыпались по плечам. Ее янтарные глаза с непередаваемой смесью чувств смотрели на предмет в ее руках. Это была фотография мужчины лет тридцати с темными грустными глазами и открытой улыбкой. Мужа Жюльен.

Кенди неслышно приблизилась к Жюльен, стараясь не нарушить ее мечтательности. Тут она заметила, что плечи женщины вздрагивают от сдерживаемых рыданий. Девушка села рядом и обняла Жюльен за плечи, как той ночью в Париже, когда Ив пытался поцеловать Кенди. Жюльен подняла заплаканные глаза, чтобы взглянуть на подругу.

– О, Кенди, - наконец, вымолвила она. – После того вечера в Аррасе я не перестаю думать о моем муже, он ведь так хотел ребенка.

– У вас будут дети, когда закончится эта глупая война, - попыталась успокоить ее Кенди.

– Нет, Кенди, - рыдая, проговорила та. – Я… не могу иметь детей… и ничего с этим не поделаешь, - закончила она, окончательно разрыдавшись.

Кенди не могла найти слов, которые заглушили бы столь глубокую боль. Хотя ей были известны такие случаи, ни с чем подобным она еще не сталкивалась. Было так больно видеть отчаяние супругов, которые не могли создать настоящую семью. Иногда за этим открытием следовал развод, что было так унизительно в то время и причиняло такие страдания.

На минуту Кенди задумалась о себе. Сможет ли она когда-нибудь взять на руки собственное дитя? Она очень любила детей и страстно желала назвать одного из них своим. Но дети не появляются ниоткуда… «Хватит, Кенди, - приказала она себе. – Не время думать о себе, ты больше нужна Жюльен», - напомнила она.

– Ничего, Жюли, - успокаивающе прошептала Кенди. – Я была сиротой, никогда не имевшей матери. И я всегда мечтала о таких родителях, как вы с мужем. Почему бы вам ни усыновить ребенка?