– Ты скучаешь по нему, не так ли?
– спросил слабый голос Патти со стороны кровати, удивляя Кенди, думавшую, что подруга крепко спала.

– Да, всем сердцем, - призналась с грустной улыбкой Кенди.

– Как ты можешь это выносить, Кенди? – спросила Патти, усаживаясь на кровати с некоторым усилием. – Я имею в виду, его частое отсутствие из-за работы?

– Ну, я полагаю, я просто привыкла, - ответила Кенди с игривым подмигиваньем, и Патти вновь восхитилась способностью подруги преодолевать грусть и выглядеть веселой всю ночь. – Я знала, что с тех пор так будет всегда. Он актер, и поездки - часть его жизни. С двумя детьми и неполным рабочим днем я не могу следовать за ним каждый раз, когда у него тур.

– Я предполагаю, но это все равно должно быть нелегко, - отозвалась Патти мягким тоном, почти незаметным.

– Да, но есть другие способы быть вдали от людей, которых любишь, и они куда мучительнее и невыносимее, - нарочно сказала блондинка, ожидая, что её слова помогут ей открыть путь к сердцу Патти.

– Что ты имеешь в виду? – спросила брюнетка, и в её темно-карих глазах отразилось смущение и некоторое опасение.

– Я имею в виду то, что иногда люди избегают других, отстраняясь, как если бы между ними и остальным миром было огромное расстояние. Если ты кого-то любишь, кто постоянно держит дистанцию и не позволяет приблизиться к своему сердцу, довольно трудно чувствовать себя так близко и в то же время так далеко и быть не в силах ничего поделать, чтобы сократить это невидимое расстояние, - объясняла Кенди, подходя к главному.

Патти некоторое время хранила молчание, не шевеля ни единым мускулом на побледневшем лице, и Кенди поняла, что в этот самый момент у подруги разгоралась внутренняя борьба. Снаружи, слух непривычного весеннего ливня заполнил воздух ритмичным падением легких свежих капель, омывающих поля.

– Почему ты мне это говоришь, Кенди?
– спросила Патти, нарушающая каменную тишину, наводнившую в комнату.

– Ты сама это знаешь, Патти, - ответила Кенди, покидая кресло-качалку и присаживаясь на кровать рядом с брюнеткой.
– Ты вдали от своей семьи дольше, чем Терри, и, возможно, Том скучал бы по тебе вдвое больше, чем я сейчас по своему мужу, - немедленно ответила Кенди и подождала реакции молодой женщины.

– О, Кенди! – воскликнула Патти, ударяясь в слезы и бросаясь в объятия Кенди, где она плакала долгие минуты, в то время как блондинка нежно гладила ее, а дождь продолжал мыть черепичную крышу.

Как долго Патти лила свои слезы и позволяла всхлипам вырываться из горла? Брюнетке нипочем не узнать точно, но она всегда будет помнить, что после того, как колодец её плача явно иссяк, она ощутила срочнейшую необходимость открыть свое сердце и высказать все удручающее расстройство, которое тяготило ее, словно пара свинцовых гирь на плечах.

Патти вышла замуж за Тома спустя лишь несколько месяцев после того, как Кенди и Терри сделали то же самое, и в это время она родила четырех мальчиков, почти по одному каждый год.

Не только физические усилия, огромные сами по себе; колоссальная ответственность, свалившаяся на её плечи, была столь непреодолима, что у нее едва хватало времени, чтобы подумать о себе. Внезапно ей пришлось управлять фермерским домом - тем, чего она даже не представляла, что ей придется заниматься – заботиться о муже, который был требовательным, как все мужчины, и заботиться о детях, все в одном флаконе. И даже при том, что Патти очень любила своего мужа и обожала всех своих детей, казалось, что её жизнь становилась бесконечным списком обязанностей, которые не давали ей ни секунды отдыха.

С другой стороны, молодая женщина не могла удержаться от сравнения своей жизни с жизнью двух лучших подруг. Энни, конечно, прошла через весьма трудные временам, но в конце концов, она нашла свой собственный путь и к тому времени была активно вовлечена в дела своей школы. Вдобавок ко всему, молодая женщина обрела любовь Арчи, то, во что никто не верил, и наконец вышла за него в прошлом году. У Корнуэллов еще не было детей все же, но Энни и Арчи не спешили, потому что у молодой миссис Корнуэлл была еще масса проектов с её институтом, который разрастался с поразительной быстротой.

Кенди, в свою очередь, была как всегда идеальным примером независимости. Блондинка научилась сочетать карьеру медсестры и материнство, работая в Красном Кресте добровольцем, и в то же самое время казалось, что дети только добавляют ей естественной красоты. Материнство, конечно, провоцировало изменения в Кенди, но все они были к лучшему, и Патти восхищалась зрелостью подруги и утонченной элегантностью, которую она приобрела, не теряя характерного очарования своих беззаботных свободных манер. Что такого сделала Кенди в браке, что не заставило ее перестать быть тем, кем она была, но сделало ее лучше? Вот какой вопрос себе часто задавала Патти, когда видела свое усталое лицо в зеркале в конце каждого изматывающего дня.

Живя во Флориде, Патти получила свидетельство школьного учителя, и работал в начальной школе в течение года вопреки неодобрению отца, но когда Кенди вызвалась и уехала во Францию, Патти оставила работу, чтобы поехать в Чикаго и быть с Энни в те мрачные дни 1917 и 1918 годов. После этого она вышла за Тома, и все стало по-другому.

Кенди внимательно слушала признания Патти. Она заметила, как подруга чувствовала себя несправедливо виноватой за свои тайные желания независимости и тоску по жизни, которая не сосредотачивалась на домашних обязанностях. Именно эта смесь вины, подавляемого бунтарства и расстройства лишила Патти присутствия духа, толкая молодую женщину в яму депрессии с момента, когда она узнала, что снова беременна в четвертый раз за четыре года. После рождения её младшего сына, все почти развалилось, и она ничего не могла поделать, чтобы собрать все воедино и начать все снова.