– Что это лучшее предложение, которое я получал за долгое время, - с улыбкой ответил он.

– Да, ты здесь уже долгое время, - сказала она, и ее посетила одна мысль.
– Между прочим, Терри, за все это время ты никому не написал. Разве ты не пишешь в Америку? Как насчет твоей матери?

Первый раз Терри не знал, что сказать, но затем старый доктор, осматривающий одного из пациентов, позвал Кенди, избавляя его от объяснений.

– Мне надо идти, - сказала она.
– Но я вернусь днем. Идет?

– Идем на свидание, - сказал он, подмигнув.

– Надо же, какое красивое место, - сказал Терри, глядя на маленький садик, россыпи жасмина, анютиных глазок, петуний и застенчивых ноготков, освещенных золотыми лучами заката.
– Никогда бы не подумал, что может быть такой уголок в таком мрачном здании.

Молодая женщина, составлявшая ему компанию, села на каменную скамейку, а он созерцал мягкие тени, которые отбрасывала вишня на вымощенную поверхность. Полдень был безмятежен и свеж. Ощущалась смесь цветочные ароматы, заставляющая разум блуждать в приятных мечтах. Терри смотрел на окрашенные щеки молодой женщины рядом и не мог не думать о тайных ощущениях, которыми он наслаждался в своем сне прошлой ночью... пока он, конечно, не превратился в кошмар.

Кенди повернула голову, и на долю секунды их глаза встретились. Они оставались прикованными взглядами друг к другу, зачарованные их ослепительным блеском. Девушка и молодой человек сами изумились своим бессилием остановить этот электрический ток между ними. С невероятным усилием она, наконец, сумела разрушить чары своими словами.

– Что ж, думаю, нам надо начинать заниматься, - сказала она, вставая и беря костыли, которые она оставила на скамейке.
– Пора покинуть кресло-каталку. Давай, я дам тебе руку.

Терри взял руку Кенди, чтобы встать на одну ногу. Минутой позже он опробовал костыли, а молодая женщина следовала за ним на шаг позади.

– Так намного лучше, - сказал он, наслаждаясь новым чувством независимости.

– Не переусердствуй, Терри!
– предупредила она, догадавшись, что он набирал опасную скорость.
– Легче!

Но молодой человек не слышал ее предупреждения и продолжал двигаться, пока один из костылей не застрял в мостовой, заставив его потерять равновесие. Она заметила это и бросилась к нему, чтобы удержать его прежде, чем он упадет.

– Что за восхитительное оправдание для наслаждения украденным объятием, - подумал Терри, когда почувствовал руки Кенди вокруг своей талии, и свои руки, мгновенно достигнувшие тела молодой женщины. Он откинулся спиной к вишне, увлекая Кенди в свои объятия, пока они не оказались практически заперты друг другом в весьма компрометирующем положении. Он мог вдыхать мягкий запах ее волос, а несколько вьющихся прядок прошлись вечерним ветерком по его подбородку, стоило ему наклонить голову.

– Когда-то такое уже было, не так ли?
– мурлыкнул он ей в ухо, посылая дрожь по всему ее телу.

Кенди застыла в объятии, смакуя тепло Терри и переполняющее блаженство его рук вокруг своей талии. Она не была к нему столь близко долгое-долгое время, хотела бы, чтобы очарование гипнотизирующей власти, которую он имел над ней, длилось вечно. Она почувствовала сильное желание преклонить голову на его груди, но могла ли она довериться ему и открыть свои чувства? Чувствовал ли он то же самое, или это было только игрой? Однако, ей не пришлось прямо сейчас принимать решение, насколько могла она доверять Терри, потому что шаги из коридора заставили ее оставить его руки, опасаясь быть обнаруженной в таком положении с одним из ее пациентов.

– Терри, пожалуйста, - умудрилась она сказать, когда уже высвободилась из его объятия, - попробуй опять, но на сей раз будь более осторожен, - попросила она, отступив назад. Он кивнул, проклиная себя за неспособность сказать хоть слово.

– Почему это все так трудно?
– думал он, двигаясь снова.
– Будто челюсть свело, и не хватает смелости сказать ей, что я чувствую. Иисусе, я веду себя хуже, чем подросток!

Молодая женщина некоторое время продолжала идти позади мужчины, но вскоре он попривык ходить на костылях, и она посоветовала сделать паузу. Было бы не очень хорошо утомить пациента в первый же день.

Они сели на каменную скамейку, чтобы смотреть на последние огни заката, который окрасил летнее небо, в то время как тающий месяц начал появляться на небесном своде под руку с вечерней звездой. Они хранили молчание, не зная, почему сумерки всегда одерживали верх над ними, когда они были вместе, как будто волшебная нить, объединившая их, могла быть более ясной в это время дня.

Кенди не могла не думать о других закатах, которые они делили в прошлом, и ее разум тут же умчался в незабываемое лето, что они провели вместе, в более веселой и беззаботной обстановке, так отличающейся от той, где жили они потом, - с тяжестью повзросления и грустной историей случайных встреч и разлук, которые они пережили.