То ли на меня подействовал его сухой тон, то ли я поняла, что вела себя несправедливо, но я затихла, и только постанывала, когда очередная схватка скручивала меня пополам.

Роды длились восемнадцать часов и я была совсем обессилена. А когда на свет появились мои дети - мальчик и девочка, и я услышала их писк, то заснула глубоким сном.

Сколько я проспала - может шесть, а может десять часов, не знаю, но я уже была в другой палате, а за окнами сгущались сумерки. Все мое тело болело, а на глаза волнами набегали слезы.

– Я бы советовал вам не делать резких движений, - услышала я участливый голос доктора, входящего в палату.
– Не буду ничего от вас скрывать: роды были трудные, у вас несколько разрывов, матка продолжает сокращаться, вам прописано несколько уколов и полный покой.

– А когда я смогу увидеть своих малюток? – в моем голосе было столько любви, теплоты и надежды, что доктор как-то странно притих.
– Доктор? Где мои малыши?

– Лилия, вы должны быть сильной. У близнецов оказался синдром перинатальной трансфузии. Он развивается в результате поступления крови от близнеца-донора к близнецу-реципиенту по плацентарным анастомозам. При хронической форме этого синдрома у донора постепенно развиваются анемия, гиповолемия и задержка роста…

– Стоп, стоп!
– закричала я, замахав руками.
– Я не понимаю, что такое анастамозы и макросомии, - меня начала бить дрожь, - объясните нормальным человеческим языком, чтоб я поняла!!!

– Лилия, только не волнуйтесь, я попробую объяснить более понятно. При этом синдроме кровь одного близнеца перетекает к другому, и в итоге один рождается полнокровным, а второй - обескровленным.

– Вы хотите сказать, что один из моих малюток умер? – истерические нотки прокрались в мой голос.
– Кто?

– Девочка родилась весом 2,800 и чувствует себя прекрасно, а вот мальчик весил чуть меньше килограмма. Мы сделали все, что могли, но, к сожалению его не спасли.

Это ужасное известие ошеломило меня, мои крики напоминали вой раненого зверя. Наверное, в тот момент у меня было временное помешательство, и только три санитара смогли меня удержать пока врач вкалывал успокоительное. Спасительный туман заволок мой мозг и я погрузилась в то состояние, где ничего не помнят и не чувствуют. После моей истерики началось ужасное кровотечение, уж не знаю с чем это связано, с физическим или душевным состоянием, и меня отвезли в операционную. Врачи колдовали надо мной пока не остановили кровь, а мне тогда хотелось умереть. Даже мысль о новорожденной дочери не закрадывалось в мое сознание, только видение обескровленного сыночка и боль в глазах Сашеньки. Я была слаба как новорожденный котенок. Сильная потеря крови сказалась потом и на моем материнстве, молоко так и не появилось, и я обрекла своего ребенка на искусственное вскармливание.

Позже меня навестил мой врач, в его глазах было столько участия, что я снова расплакалась.

– Лиля, вы должны успокоиться и понять, что нужны своей дочери, она так нуждается в вас.

– Саша уже знает? – врач кивнул.

– Хотите увидеть дочь?

– А Саша?

– Он уехал.

– Куда?
– врач пожал плечами и снова спросил, хочу ли я видеть дочь.

Я заколебалась и кивнула слегка неуверенно, через несколько минут я взглянула на самого красивого младенца на земле. Я влюбилась в свою девочку с первого взгляда, розовенькое сморщенное личико и голубые глазки, просто покорили меня своим доверием. Мои руки сами потянулись к этому комочку плоти, она смотрела на меня с очень серьезным выражением лица, а я все не могла оторваться от нее. И слезы счастья, любви и надежды катились по щекам, попадая ей на личико. Это явно не понравилось моей строптивой дочурке и она сказала об этом, пронзительно закричав. Когда ее унесли кормить, я разобралась в себе и поняла, что Бог забрал нашего сына, но он оставил нам дочь, которая стала для меня центром Вселенной. Я молилась, чтоб Саша полюбил ее так же как я, а он все не появлялся, что же могло с ним случиться?

Саша Лебедев не навещал меня, телефон его был отключен. Родители пытались убедить меня, что он хочет пережить эту трагедию сам. А как же я? Не только он потерял сына, это я носила его, страдала от тошноты, мои ноги ставали как две бочки. Я задыхалась от горя, но никого это не волновало, всех тревожило здоровье Сашеньки, который не смог взять себя в руки и поддержать меня. Свою маму я попросила больше не приходить, так как ее причитания и стоны, сводили меня с ума. Почему все думают не о том чем нужно, ведь есть моя Тори, моя доченька и она живая!

Вот уже три дня прошло с момента родов, но Саша так и не объявился. Родные старались не попадаться мне на глаза, мол, такое горе, что мы можем сделать? Мне разрешили вставать и я вся окунулась в заботу о своей девочке. Только она приносила мне радость, она и человек, который неожиданно вошел в палату.

– Здравствуй цветочек!

Этот нежный голос забыть невозможно. Я обернулась и увидела своего доброго, верного Феденьку с букетом любимых белых роз и большим плюшевым мишкой. Из моей груди вырвался его имя будто вздох.

– Она еще слишком маленькая для таких игрушек, - сквозь слезы пролепетала я, а он так небрежно все кинул на кровать и протянул ко мне свои надежные руки.

Как же я его любила, такого верного, преданного и любящего друга. Без слов со сдерживаемыми рыданиями, которые рвались из груди, я бросилась к нему и очутилась в его крепких объятьях, дав волю слезам.

– Мне так жаль, моя хорошая, так жаль, - его ласковый голос проникал в самое сердце, почему-то только он мог понять меня, дать утешение и уверенность в себе.