Я сглотнула, но тут же, округлив глаза, отчитала его за глупые мысли, в душе надеясь, что говорю правдоподобно. Жаров промолчал, но его прищуренные глаза подтверждали: он мне не верит. Да, искусством обмана я еще не обладаю, но стоит ли?

– У меня грандиозная новость!
– воскликнула я.
– У меня будет ребенок. Ты не рад?

– Почему же, поздравляю, хорошая новость, - натянуто улыбнулся он.

Его реакция меня обидела. Ведь мой Федя всегда радовался за меня, а сейчас передо мной был какой-то неискренний, хмурый и нервный человек. Таким я его еще не видела.

Впервые наша встреча тяготила обоих: слова были натянутые, настроение наигранное, атмосфера тяжелая. На такой ноте мы и расстались с пожеланиями для него успехов в новых начинаниях, а для меня - здоровья и счастья.

Глава 4

Поход по магазинам с Сашей стал настоящим адом. Он не только не купил ни одной вещи, которая бы мне понравилась, но и даже, когда я возразила, сказал, чтоб я не устраивала сцен на людях, словно какая-то истеричка.

Все наши приобретения - это строгие костюмы с юбками ниже колен, закрытыми блузами и водолазками и никаких джинсов в обтяжку, шортиков или коротких топов, короче скукотища. Конечно, я не говорю, что в них плохо смотрелась, но уж очень консервативно, строго, словно библиотекарша или учительница. Мне было всего двадцать один и я хотела подчеркивать свое привлекательное тело, молодость и энергию.

Беременность уже сказывалась на моем самочувствии. И когда мы добрались домой, я так устала, что еле передвигала ноги.

– Устала, милая?
– приобнял меня Саша, - сейчас отдохнешь, будешь кушать?

– Сашенька, я немного прилягу, а потом приготовлю ужин, хорошо?

– Ты ложись, а я все приготовлю, - сказал он и направился на кухню. К моему большому удивлению, Саша впервые взял инициативу по еде в свои руки. Мне была так приятна его забота, и за это любила его еще сильнее.

Только заняв горизонтальное положение, я сразу же заснула, и казалось сразу же услышала как меня будит ласковый шепот.

– Вставай, соня.

– Еще чуть-чуть, - улыбнулась я. Но он тихо рассмеялся и понес меня на кухню. Ужин был божественен, чего у Саши не отнять так это в умении готовить. Мы смеялись и шутили, я флиртовала с ним, улыбалась, когда он насыпал мне вторую порцию. После ужина, Саша опять поднял меня на руки и понес в ванную.

– Саш, я же не инвалид, а беременная женщина, - засмеялась я, когда он раздел меня и окунул в теплую ароматную воду.

– Ты должна отдыхать, потому что носишь моего сына.

– А вдруг будет девочка, а ты все сын да сын, - улыбнулась я, ласково поглаживая еще плоский животик.

– Не говори ерунду, только сын, должен же кто-то продолжать носить мою фамилию.

– А если все же дочь?
– допытывалась я.

– Тогда мы откажемся от нее, - серьезно сказал Саша. А я все смеялась над его шуткой, когда он нежно вытирал меня и нес в постель, где заставил забыть все на свете, кроме наслаждения.

Во время беременности Сашенька обращался со мной как с хрупкой статуэткой, баловал меня, покупая всякую вкуснятину, уговаривая съесть, чтобы сыночку было сладко. Когда животик стал округляться, он часто разговаривал, обращаясь к сыну, хоть мы так и не сделали УЗИ. Лебедев считал, что это не нужно: «Будет сын и все!» - говорил он. А по мне так хоть мальчик, хоть девочка, я уже безумно любила этого младенца, который поселился во мне и в моем сердце.

Сашенька стал идеальным мужем, он готовил мне кушать, когда я очень уставала, массировал мне спину, когда ее ломило от боли. Это был рай, а муж мой – ангел. На восьмом месяце беременности мой живот стал таким огромным, что я напоминала слониху. Я была противна сама себе, но Саша говорил, что я самая красивая, а сын его богатырь. Вены на груди раздулись и стали ярко синего цвета, а ноги отекали и становились как два бревна. Я засыпала за столом, в машине, в ванне - везде, где только было возможно. Но как же я испугалась, когда у меня начались схватки на три недели раньше. И почему мне никто не сказал, что это не просто больно, а словно тебя разрывают на маленькие кусочки.

– Ты должна быть сильной для нашего сына, - твердил мне Саша, пока вез в больницу.

– Черт, мне так больно, а ты только и твердишь о сыне, а как же я, неужели тебе нисколько меня не жаль. Да где ж твоя гребанная поддержка? И вообще дочь будет, - со злости крикнула я и сама себя не узнала.

– Лилия, я прощаю тебя за твою несдержанность, учитывая твое положение, но это в последний раз, когда ты повышаешь на меня голос, - сухо отчеканил Лебедев.